Воспоминания

Приходит мне в голову еще одно опасение — за все, что собрано у Вас в доме. Вот в такие времена нельзя знать, на что бросится толпа, а Замоскворечье теперь считают едва ли не центром рабочего движения. Однако я не сомневаюсь, что домовничать у Вас оставлен народ надежный, и, Бог даст, все обойдется. Во всяком случае, что бы ни понадобилось Вам, пожалуйста, располагайте мною вполне. Пишите, а еще лучше телеграфируйте, и я сделаю все, что надо и что в силах сделать.

Простите, хотел бы порассказать Вам еще о многом, но писать больше не могу, — так взволновали меня последние вести.

Искренне уважающий и преданный Вам Е. И. Опочинин.

P.S. Не откажите передать мой душевный привет Вере Васильевне и Юрочке, а «Александру Алексеевичу» (младший сын Бахрушиных. — Н. С.) пожелание доброго здоровья (ЦГТМ,?. 1, ед. хр. 2227).

Стр. 98. Делами фабрики дядя не занимался… — Ср.: «Это был большой оригинал. Вставал он (Сергей Александрович Барухшин. — Н. С.) обычно в три часа пополудни и ехал в амбар, где состоял кассиром суконного склада. Приезжал он, когда уже запирали» (Бурышкин 11. А. Москва купеческая. С. 127).

Стр. 110. …времен Очакова и покоренья Крыма… — неточная цитата из «Горе от ума» А. С. Грибоедова: «Времен очаковских и покоренья Крыма».

Стр 112. …его мощи не были еще открыты… — Прославление Серафима Саровского и открытие его мощей торжественно совершились 19 июля 1903 г. Об этом знаменательном дли России дне вспоминает кн. Владимир Волконский, крупный государственный деятель тех лет: «(…) Когда я ехал в Саров (…) и выехал на большую дорогу, то вплоть до монастыри я ехал рядом с почти беспрерывной цепью богомольцев: шли молодые, шли в одиночку, шли семьями, шли старики и такие калеки, что понять было трудно, как эти люди вообще могли двигаться, а шли они десятки и сотни верст, в самую жару в середине июля. Помню старенькую-старенькую, сгорбленную старушку, сама от древности едва двигалась, а тащила за собой тележку — небольшой ящик с деревянными кружками вместо колес, — и в этом ящике была положена — иначе выразиться нельзя — еще более древняя старушка, уже десятки лет недвижимая, а подвигались они таким образом, по обочинам дорог, уже много месяцев, чтобы поспеть к торжеству прославления старца Серафима: поспели, я их видел там, обе довольны сподобились… Чем ближе к монастырю, тем вереница идущих богомольцев становилась все гуще, а в окружающем монастырь и принадлежащем ему лесу были толпы их. Всюду были построены бараки, устроены походные кухни, медицинские пункты: все, что было возможно сделать для такого наплыва народа, было сделано. (…) Через день или два, кажется 17 июля, приехали на лошадях из Арзамаса Государь, Императрица и почти вся Царская Семья. Встреча была в лесу, на границе Нижегородской губернии, в версте от монастыря; кроме официальных лиц, были группы от разных народностей Тамбовской губернии. Удивительно красива была депутация мордвы. Их одежда, головные уборы и невиданные украшения, которыми сплошь были увешаны мордовки, производили впечатление чего-то древнего, полудикого, языческого; почетные татары в своих цветных халатах, поневы крестьянок — все это на фоне столетнего бора и освещенное полуденным июльским солнцем делало всю картину встречи поразительно красочной, врезывающейся в память. Внутри, за стеной монастыря и вокруг него было море голов. (…) Все были один другому действительно други; иначе назвать это настроение, как умиленным, я не могу; и эта умилен-ность, эта ласковость царила над всем Саровом и над всеми под его сень пришедшими. Хорошо было очень! (…)

За все время, что Государь был в Сарове, словом, за все время «торжеств», не было ни одного случая недовольства, настроение оставалось все время хорошее, ласковое ко всем. Государь свободно ходил всюду; по отношению к нему народ был трогателен. Все, что Государю пришлось увидеть и почувствовать в Сарове, осталось у него глубоким и хорошим воспоминанием, он любил о нем говорить; я слышал от него фразу: «Когда вспоминаешь о Сарове, как-то тут захватывает», — и показал на горло (Москва. 1991. № 5. С. 164, 165).

Стр. 117. …где он якобы принимал Александра I… — Имеется в виду версия, по которой Александр I не умер в Таганроге, а, приняв монашеский сан, находился несколько лет в Сарове кой обители у преподобного Серафима Саровского, а после его смерти жил в Сибири в образе чудотворного старца Федора Кузьмича. См. подробно в кн. Даниила Андреева «Роза мира». М.: Прометей, 1991.

С. 169–172. …ездили мы и в Дивеево… — В Дивеево, вблизи от Саров-ской пустыни, находился женский монастырь, основанный прей. Серафимом Саровским.