Воспоминания

Угадываю, что Вы и теперь беспокоитесь обо мне, не получив от меня тотчас ответа. Любезнейший папинька! Спешу успокоить Вас и постараюсь оправдаться в теперешнем моем молчании, сколько можно. — Теперь у нас настали экзамены. — Нужно заниматься, а между тем все свободное время мы употребляем на фрунтовое ученье; ибо скоро будет Майский парад. Оставалось сыскать свободного времени ночью. — Очень рад, что я нашел наконец свободный часок поговорить с Вами. — Ах! Как я упрекаю себя, что был причиною Вашего горя! — Теперь как можно буду стараться загладить это. — Письмо Ваше я получил и за посылку Вашу благодарю от всего сердца. — Пишете, любезнейший папинька, что сами не при деньгах и что уже не будете в состоянии прислать мне хоть что-нибудь к лагерям. — Дети, понимающие отношения своих родителей, должны сами разделять с ними все: радость и горе; нужду родителей должны вполне нести дети. Я не будут требовать от Вас многого. — Что же, не пив чаю, не умрешь с голода. — Проживу как-нибудь! Но я прошу у Вас хоть что-нибудь мне на сапоги в лагери; потому что туда надо запасаться этим. — Но кончим это; — экзамены мои я уже начал и очень хорошо. Кончу так же. В этом я уверен.

Теперь многие из тех преподающих, которые не благоволили ко мне прошлого года, расположены ко мне как не надо лучше. — Да и вообще я не могу жаловаться на начальство. Я помню свои обязанности, а оно ко мне довольно справедливо. — Но когда-то я развяжусь со всем этим. Пишете, любезнейший папинька, чтобы я не забывал своих обязанностей. Повторяю: я их помню очень хорошо, и со службою я уже связан присягою при самом поступлении моем в училище. От брата я долго не получал писем. Он как будто забыл меня. Но недавно получил от него клочок исписанной бумаги, где он на меня нападает донельзя за мое мнимое к Вам молчание, и, признаюсь, этим письмом оскорбил меня до глубины души, выставив меня перед самим собою пренизким созданьем. Я пропустил это мимо, потому что его посланье не ко мне писано. — Я считаю себя гораздо лучшим, нежели с кем он ведет подобную переписку. Впрочем, я забываю это и готовлюсь ему на этой неделе отвечать. Его положенье теперь совсем нехудое. Ему бы можно было экзаменоваться к нам в училище в нижний офицер, класс. Посоветуйте ему это. — Из крепости, кондукторов очень много это делают. Примеры тому каждогодные. Через год он может быть готовым. Я берусь доставить ему все записки и все нужное. Он уже и так теперь знает довольно из математики. Но надобно ему лучше заняться фортификацией (которая у нас самый главный предмет в кондукторских классах) и артиллерией; ибо и артиллерию очень подробно у нас проходят, как входящую в состав фортификации. — Ах! Как Вы меня обрадовали, написав, что Вы, слава Всевышнему, здоровы. А я думал и полагал наверно, что Ваши всегдашние недуги еще более увеличились огорченьями (неполучением от меня писем). — Целую маленьких братьев и сестер. — Что-то делает Андрюша; как-то он учится. — Не захотите ли Вы его отдать к нам в училище. Когда я выйду в офицеры, то берусь его приготовить для поступления к нам; ибо поступить к нам довольно легко. Костомаров обморочил Вас и только и взял с Вас деньги за нас, тогда как мы бы могли и без приготовления поступить в училище. Но прощайте, любезнейший папенька. — Бессчетно раз желаю Вам счастья. — Ваш покорный и любящий Вас сын

Ф. Достоевский.

На полях следующие приписки:

Поздравляю Вас с прошедшим праздником Христова воскресенья. — С какою грустью воспоминаю я о том, как проводил я день этот в кругу родных моих! А теперь? — Но только бы вырваться из училища.

Перейдя в высшей класс, я нахожу совершенно необходимым абонироваться здесь на французскую библиотеку для чтенья. Сколько есть великих произведений гениев — математики и военных гениев на французском языке. — Вижу необходимость читать это; ибо я страстный охотник до наук военных, хотя не терплю математики. Что за странная наука! и что за глупость заниматься ею. — С меня довольно столько, сколько требуется инженеру или еще и побольше. — Но к чему мне сделаться Паскалем или Остроградским. Математика без приложенья чистый 0, и пользы в ней столько же, как в мыльном пузыре. — Скажу Вам еще, что мне жаль бросить латинского языка. Что за прелестный язык. Я теперь читаю Юлия Цезаря и после 2-х годичной разлуки с латинским языком понимаю решительно все.

* * *

А. А. и А. Ф. Куманиным.

С. Петербург. Генваря 28-го дня 1840 года.

Милостивый Государь Любезнейший Дядинька и Милостивая Государыня Любезнейшая Тетинька!