Воспоминания

Но этот аргумент продержался недолго. Через три дня, 5 сентября, я отправил с курьером памятную записку Йодлю и Гитлеру: не потери финских никелевых рудников, доказывал я, а прекращение поставок хромовой руды из Турции решит исход войны в материально-техническом отношении. При теоретическом допущении, что производство техники и вооружения будет — что при налетах авиации противника; впрочем, было чистой гипотезой — поддерживаться в полном объеме, промышленность получит последнюю порцию хрома 1 июня 1945 г. «Принимая во внимание продолжительность складирования и производственного процесса в обрабатывающей промышленности выпуск зависимой от поставок хрома производства, т.е. всей промышленности вооружений, прекратится 1 января 1946 г.» (17).

Предугадать реакцию Гитлера в это время уже не представлялось возможным. Я внутренне приготовился к взрыву бессильной ярости, он же принял мою информацию спокойно, не сделал никаких выводов и, вопреки мнению Йодля, отложил вывод войск из Финляндии до середины октября. По-видимому, такие прогнозы при общем положении дел его уже не трогали. В обстановке развала фронтов на западе и востоке дата 1 января 1946 г. должна была даже Гитлеру казаться совершенно утопической.

В тот момент нам больше беспокойства доставляла нехватка горючего. В июле 1944 г. я писал Гитлеру, что начиная с сентября 1944 г. из-за дефицита горючего следовало бы прекратить всякие тактические передвижения войск. В конце сентября я писал Гитлеру: «Группа истребительной авиации, базирующаяся под Крефельдом и имеющая тридцать семь полноценных машин, при самых благоприятных метеоусловиях может через два дня по получении двадцати тонн горючего на третий совершить только один вылет до Ахена и только группой в двадцать самолетов». Когда я через несколько дней приземлился в своем самолете на аэродроме в Вернойхене, восточнее Берлина, то от командира летной учебной базы я услышал, что каждый слушатель имеет учебного летного времени всего один час в неделю — поставки горючего покрывали ничтожную часть потребности.

Да и сухопутные войска из-за нхватки горючего почти что утратили свою маневренность. В конце октября я докладывал Гитлеру о том, как я ехал ночью в 10 армию, дислоцированную южнее По. Там мне «повстречалась колонна из 150 грузовиков, каждый из которых тянули четыре быка; к каждому танку и тягачу было прицеплено по несколько грузовиков». В начале декабря я с озабоченностью докладывал, что «обучение водителей танков весьма посредственно», поскольку «не хватает очищенного спирта» (18). Насколько положение было тяжким, генерал-полковник Йодль, конечно, знал лучше меня. Чтобы обеспечить задуманную операцию в Арденнах 17,5 тыс. тонн горючего (прежде мы столько производили за два с половиной дня), он вынужден был распорядиться 10 ноября 1944 г. о прекращении его поставок другим группам войск (19).

Тем временем налеты не предприятия синтетического горючего косвенно стали сказываться на всей химической промышленности. Я вынужден был доложить Гитлеру, что «при заполнении наличных гильз приходится смешивать взрывчатые вещества с солью, переходя при этом все допустимые границы». И в самом деле, начиная с октября 1944 г., заряды на 20% состояли из каменной соли, что соответственно снижало их поражающую способность (20).

В этой отчаянной ситуации Гитлер проиграл свой последний военно-технический козырь. Было что-то гротескное в том, что как раз в эти месяцы мы все еще продолжали наращивать выпуск истребителей. В общей сложности на этой последней фазе войны мы за шесть месяцев поставили 12720 истребителей, а ведь войну мы начали, имея в своем распоряжении всего 661 истребитель (21). В конце июня Гитлер повторно дал согласие на проведение специального учебно-тренировочного сбора двух тысяч летчиков, поскольку все еще сохранялась надежда нанести серией концентрированных ударов крупный урон американскому воздушному флоту и принудить его к прекращению бомбовой войны с воздуха. Дело в том, что при налетах американских авиасоединений образовывался, считая оба конца, огромной протяженности, более тысячи километров, фланг.

Мы вместе с Адольфом Галландом, командующим истребительной авиацией, провели расчет, согласно которому получалось, что уничтожение одного бомбардировщика противника над территорией Германии обойдется нам потерей одного истребителя. Но при этом соотношение потерь в материально-техническом смысле выразятся в пропорции 1: 6, а летного состава — 1: 2. А так как не менее половины наших летчиков могли спастись при помощи парашюта, а экипажи противника попадали бы на немецкой территории в плен, то даже при его превосходстве в людских и материально-технических резервах, а также в возможностях подготовки летного состава, преимущества были определенно на нашей стороне (22).