Воспоминания

Подобным же образом кончилось дело и со вторым обещанием, которое дал неутомимый охотник до новых проектов Гиммлер. С помощью заключенных в концлагерях он собирался наладить производство гранитных блоков для строек в Нюрнберге и Берлине. Он тотчас же организовал фирму с непритязательным названием и начал вырубать блоки. Как результат немыслимого дилетанства предприятия СС блоки оказывались со сколами и трещинами, и СС пришлось, наконец, признать, что они могут поставить только лишь небольшую часть обещанных гранитных плит. Остальную же продукцию забрала себе дорожно-строительная фирма д-ра Тодта. Гитлер. который возлагал большие надежды на обещания Гиммлера, все больше огорчался, пока в конце-концов не заметил саркастически, что уж лучше бы СС удовольствовалось изготовлением войлочных тапочек и пакетов, как это традиционно делалось в местах заключения.

Из большого числа запланированных строек я по желанию Гитлера должен был сам разработать проект площадки перед Большим дворцом конгрессов. Помимо этого я взял под свое кураторство стройку Геринга и Южного вокзала. Это было более, чем достаточно. Тем более, что я же должен был работать и над проектом форму для партийных съездов в Нюрнберге. Поскольку реализация этих проектов должна была растянуться примерно лет на десять, я мог после сдачи технического обоснования, обходиться небольшой мастерской с восьмью-десятью сотрудниками. Мое частное бюро располагалось на Линденалле в Вестенде, недалеко о площади А.Гитлера, бывшей площади рейхсканцлера. Однако, вплоть до позднего вечера я систематически занимался градостроительной работой на своем служебном месте у Парижской площади. Здесь я распределял самые ответственные заказы среди, по моему мнению, лучших архитекторов Германии. Пауль Бонатц, после целой серии эскизов мостов, получил свой первый надземный строительный объект (заказчик — Главное командование военно-морского флота), его талантливый проект был удостоен аплодисментов Гитлера. Бестельмайер получил работу над проектом новой ратуши, Вильгельм Крайс — над зданием Верховгного командования сухопутных сил, над Мемориалом солдатской славы и несколькими музеями; Петеру Беренсу, учителю Гропиуса и Миса ван дер Роэ, были по предложению концерна АЭГ, его традиционного заказчика, поручена работа над новым административным зданием фирмы на Великой улице. Само собой разумеется, что эта работа вызвала протест Розенберга и его блюстителей культуры, считавших недопустимым, что такой застрельщик архитектурного радикализма увековечивает себя на «улице фюрера». Однако Гитлер, высоко ценивший здание немецкого посольства в Петербурге, оставил все же этот заказ за ним.

Не раз приглашал я к участию в конкурсах и своего учителя Тессенова. Но он не хотел изменить своему скромному ремесленно-провинциальному стилю и упорно уклонялся от искуса крупномасштабного зодчества.

Для скульптурных произведений я приглашал чаще всего Йозефа Торака, работам которого генеральный директор музеев Берлина Вильгельм фон Боде посвятил целую книгу, также ученика Майоля Арно Брекера. В 1943 г. он от моего имени передал своему учителю предложение изваять скульптуру для памятника на месте Грюнвальдской битвы.

У историков сложилось мнение, что я в частной своей жизни держался несколько в стороне от партии (14); надо сказать, что крупные партийные функционеры сами сторонились меня; в их глазах я был посторонний выскочка. Меня мало заботили чувства руководителей гауляйторского или даже имперского ранга, ведь я пользовался доверием Гитлера. За исключением Карла Ханке, который меня «открыл», я ни с кем не сошелся ближе и никто из них не бывал у меня в доме. У меня был свой круг друзей из творческих людей, с которыми я сотрудничал, а также из их друзей. В Берлине я, насколько это вообще позволяло время, общался с Брекером и Крайсом, к которым частенько присоединялся пианист Вильгельм Кемпф. В Мюнхене я поддерживал дружеские связи с Йозефом Тораком и художником Германом Каспаром, которого поздними вечерами с трудом удавалось удерживать от громогласных изъявлений своих чувств к баварской монархии.

Близким для меня человеком остался мой первый заказчик д-р Роберт Франк, которому я еще в 1933 г., до работы на Гитлера и Геббельса, я перестраивал имение в Зигрене под Вильснаком. Всей семьей мы нередко проводили конец недели у него, в 130 км от Берлина. До 1933 г. Франк занимал пост генерального директора Прусских электростанций, но после прихода к власти НСДАП был с него отстранен и с тех пор жил уединенно как частное лицо. Подвергаясь притеснениям со стороны партии, он как мой друг был все же огражден от прямого преследования. В 1945 г. я доверил ему свою семью, когда я отправил ее подальше от эпицентра катастрофы, в Шлезвиг.