Воспоминания

Если б меня враги наши взяли
И перестали со мною говорить люди;
Если б лишили меня всего в мире -
Права дышать и открывать двери
И утверждать, что бытие будет
И что народ, как судия, судит;
Если б меня смели держать зверем,
Пищу мою на пол кидать бы стали б, -
Я не смолчу, не заглушу боли,
Но начерчу то, что чертить волен,
И раскачав колокол стен голый,
И разбудив вражеской тьмы угол,
Я запрягу десять волов в голос
И поведу руку во тьме плугом,
И, в океан братских очей сжатый,
Я упаду тяжестью всей жатвы,
Сжатостью всей рвущейся вдаль клятвы,
И в глубине сторожевой ночи
Чернорабочей вспыхнут земли очи,
И промелькнет пламенных лет стая,
Прошелестит спелой грозой — Ленин,
А на земле, что избежит тленья,
Будет губить разум и жизнь — Сталин.

Февраль — начало марта

(44)***

Я скажу это начерно — шепотом,
Потому что еще не пора:
Достигается потом и опытом
Безотчетного неба игра.

И под временным небом чистилищаЗабываем мы часто о том,
Что счастливое небохранилище -
Раздвижной и прижизненный дом.

9 марта

(45) ***

Может быть, это точка безумия,
Может быть, это совесть твоя:
Узел жизни, в котором мы узнаны
И развязаны для бытия.

Так соборы кристаллов сверхжизненныхДобросовестный луч-паучок,
Распуская на ребра, их сызнова
Собирает в единый пучок.

Чистых линий пучки благодарные,
Собираемы тонким лучом,
Соберутся, сойдутся когда-нибудь,
Словно гости с открытым челом…

Только здесь на земле, а не на небе,
Как в наполненный музыкой дом -
Только их не спугнуть, не изранить бы -
Хорошо, если мы доживем.

То, что я говорю, мне прости,
Тихо, тихо его мне прочти.

15 марта

(46) ***

Флейты греческой тэта и йота -
Словно ей не хватало молвы, -
Неизваянная, без отчета,
Зрела, маялась, шла через рвы.

И ее невозможно покинуть,Стиснув зубы, ее не унять,
И в слова языком не продвинуть,
И губами ее не размять.

А флейтист не узнает покоя -
Ему кажется, что он — один,
Что когда-то он море родное
Из сиреневых вылепил глин…

Звонким шепотом честолюбивым,
Вспоминающих топотом губ
Он торопится быть бережливым,
Емлет звуки, опрятен и скуп.

Вслед за ним мы его не повторим,
Комья глины в ладонях моря,
И когда я наполнился морем,
Мором стала мне мера моя.

И свои-то мне губы не любы,
И убийство на том же корню,
И невольно на убыль, на убыль
Равноденствие флейты клоню.

7 апреля

(47) ***

Как по улицам Киева-Вия
Ищет мужа не знаю чья жинка,
И на щеки ее восковые
Ни одна не скатилась слезинка.

Не гадают цыганочки кралям,Не играют в Купеческом скрипки,
На Крещатике лошади пали,
Пахнут смертью господские Липки.

Уходили с последним трамваем
Прямо за город красноармейцы,
И шинель прокричала сырая:
«Мы вернемся еще, разумейте!»