Воспоминания Афанасия Михайловича Южакова

История семьи Афанасия Михайловича Южакова

Моя родина – деревня Удаловка Елабужского уезда Вятской губернии, которая позже, уже в советское время, стала частью Татарской АССР. Там я вырос, учась премудростям крестьянской жизни у своего деда Степана Тихоновича Южакова.

Самым ярким из ранних детских воспоминаний стало прощание с отцом Михаилом Степановичем перед его уходом на фронт. Мне едва исполнилось четыре года, но день тот остался в памяти навсегда.

Перед глазами всплывает картинка: комната в деревенском доме, отец собирает немудреные пожитки, необходимые человеку в дороге. Аккуратно укладывая вещи в самодельный деревянный ящик с висячим замком, он говорит моей маме Марии Васильевне:

– Надо одеть Афоньку (меня – авт.), пусть проводит своего отца и запомнит его на всю жизнь!

Мама послушалась мужа и собрала на проводы меня, а заодно и брата с сестрой – Алёшку и Машу. Сестра была на два года старше меня, а братишка – на два года младше.

По крестьянскому обычаю, перед уходом из дома семья и уезжающий садятся на лавку (то есть на скамейку, как она называется по-деревенски) и молча сидят пару минут. Затем глава семьи встает и говорит:

– С богом, в путь!

Так же, согласно обычаю, поступили и мы, а потом вышли на улицу.

Провожать отца отправилась вся семья: дедушка Степан Тихонович, бабушка Анна Никифоровна, мама, Маша, Алёшка и я. Пришли на проводы и соседи: Захар Кузьмич, Петр Кузьмич, Иван Васильевич и другие, жившие поблизости сельчане.

Помню, что когда мы вышли со двора, отец взял на руки меня, а мама – Алешку. Я видел их и Машу, выглядывая через папино плечо. Дедушка с бабушкой шли рядом, помогая папе с его пожитками. У деда в руках был деревянный сундук, бабушка несла «путник» – узелок с продуктами в дорогу.

Мама и бабушка плакали, а дед совестил их:

– Чего ревете?! Покойников нет – и ладно! Слава богу, сын идет защищать народ и революцию. Радоваться надо, а не реветь!

А тем временем я слушал отцовские наставления:

– Расти хорошим мальчиком, слушайся дедушку, бабушку и маму! Папа придет домой скоро, как только буржуев разобьем. Как беляков прогоним – так и придет! Отвоюем землю у помещиков, поделим ее между крестьянами и тогда заживем на славу. Веди себя, как надо, а я привезу тебе гостинцев. Обязательно много привезу! Ты уже будешь большим мальчиком, начнешь вовсю помогать дедушке, бабушке и маме. Станешь обрабатывать землю в поле и, конечно, в школе хорошо учиться.

Каждое слово, сказанное им тогда, запомнилось навеки. Вот только был я еще в таком возрасте, когда взрослые дела кажутся далекими и странными. С кем отец будет воевать, кого защищать, какую землю мы будем делить, да почему и кому ее отдавать – непонятно! Гораздо больше волновало, что уходит мой папа, а он так нужен!

Поэтому я сказал:

– Скорее бы ты пришел домой… и принес много гостинцев!

Эти наивные слова, видимо, растрогали отца. Он украдкой достал из кармана носовой платок, которым утёр вдруг ставшие мокрыми глаза. Когда я это заметил, мне стало так жалко папу, что я заплакал. Это были слезы, которые шли из самой души, а вместе с ними росло тоскливое предчувствие того, что наше расставание навсегда! Наверное, детская интуиция подсказала – увидеть папу снова больше не суждено. Так оно и случилось – долгожданный гостинец из папиных рук я не получил. Вскоре пришла печальная весть, что он убит в бою и похоронен. А случилось это в 1917 году, когда в России полыхала жестокая Гражданская война.

После гибели отца мама Мария Васильевна осталась с тремя малышами: Маше в то время было шесть лет, Алёшке исполнилось два года, а мне – четыре. Одной ей нас было не прокормить, поэтому мы стали жить на иждивении дедушки Степана Тихоновича и бабушки Анны Никифоровны Южаковых.

Наша семья в составе шести человек относилась к классу крестьян-середняков, так тогда называли социальную прослойку жителей села, не относящихся ни к богатым, ни к бедным. За свою долгую жизнь дед Степан узнал все о патриархальной жизни на селе, о несправедливости, которую проявляли имущие классы к бедноте, о противоречивой политике царского самодержавия.

Мой дедушка был неграмотный, но в политике разбирался неплохо, а помогал ему в этом местный священник – отец Василий Филимонов. Они частенько посиживали у нас, иногда выпивая во время трапезы, и вели долгие разговоры. За вкусным обедом и рюмкой, как повелось, шла речь о том, кто должен владеть землей, как справедливо делить ее между сельчанами, как сделать так, чтобы всем было хорошо жить на Руси. Деда ужасно возмущало, что народ голоден да обижен, а отец Василий успокаивал его, пытаясь разъяснить суть действий власти. Правда, у него далеко не всегда это выходило. Иной раз к их компании присоединялся друг деда и наш сосед Иван Васильевич Балобанов.

А я, хоть и был совсем малец, любил их послушать.