Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый

Однажды, когда мне исполнилось два года, рассердившись за что-то, я большой палкой, ударил Антонину по голове! Полагаю, что ей было очень больно, но она не давала нам сдачи, а зря?! Вспоминая Мендольскую жизнь, следует заметить, что двоюродная сестра относилась к нам очень трепетно, таскала за собой Валерку и находила убедительные слова, которым мы подчинялись. Как оказалось, Тоня знала превеликое множество, истинно народных сказок! Которые несколько лет, она запоминала на вечерних посиделках, а теперь ими делилась, с нами.

По сей день, мне помнится жуткая сказка, про привередливую невесту, которая потребовала жениха с золотым носом! Тоня её рассказала, когда мы уже переехали в село Ермаковское и памятным вечером, сидели в нашей избе, взобравшись через лаз, на просторную лежанку русской печи. В сгущающемся полумраке, всё тревожней звучал, голосок нашей сестрицы, а в конце сказания, начал испуганно срываться. Как вдруг, изображая крадущегося мертвеца, она сделала страшное лицо и хищно растопырив пальцы, зычно выкрикнула: «А вот и я-а-а!!!»

Мы завопили от ужаса и кинулись на выход! Только Валерка меня опередил и нырнул в лаз, головой вниз… Хорошо что там, стояла заправленная кровать, на которую он, безболезненно упал и перекувыркнувшись через себя, ошарашенно сел. Тогда как я, орал до тех пор, пока Тоня не зажала мой рот, тёплой ладошкой и внушительно не произнесла: «Хватит!».

Будучи сорокалетним мужиком, я рассказал эту сказку женскому персоналу, трудившемуся в полевых условиях, на базе гравиметрической партии. Когда поздним, осенним вечером, мы дружно чаёвничали в десятиместной палатке, оборудованной под столовую. По лесным просторам, гулял холодный ветер, но в нашем пристанище, было тепло и светло.

Стойкий жар от раскочегаренной железной печки, всех приятно согрел, а свет электрической лампочки, запитанной от запущенного и глухо бормотавшего снаружи, четырёхкиловатного двигателя, освещал наши лица. Молодые специалисты, а если сказать иначе, то девицы приятной наружности, сидели на бревне, возле деревянного стола и настороженно внимали, зловещей сказке.

Постепенно усиливая драматизм рассказа, я дошёл до кульминационного финала и хрипло заорал: «Да это был я-я-я!!!». После этого, по всей округе, разнёсся припадочный визг и напуганная четвёрка, начала прятаться под стол. Дёргаясь от ужаса и складываясь вдвое, девушки пятой точкой, оседали вниз! При этом, они скинули с бревна, начальника гравиметрической партии Чувашёва, который сидя на полу, недоумённо покрутил у виска. В тот вечер, я впервые услышал, как визжит моя будущая супруга и несмотря на то, что в её испуганных криках, не было ультразвуковых обертонов, мне было приятно…

Глава 3. Мендоль. 1945 год

Иногда у нашей двоюродной, старшей сестры Тони, бывали промашки. В один погожий день, вместе с подругами, она засобиралась на речку и взяла меня с братом. Немного погодя, девчёнкам надоело таскать Валерку на закорках и с разрешения сестры, они оставили его, на плоском валуне, посреди Июса. Нерадиво полагая, что маленькому непоседе, с него не удрать…

Я до сих пор вижу, обтекаемый шумными водами, седой валун и сидящего на нём, бултыхающего ножками, игривого братца. Хотя весьма прыткий, в таких стремнинах Июс, недалече от прибрежных заводей, обрамлённых куститыми ельниками, становится тихим… Мы вышли из быстрины и позабыв о Валерке, побрели дальше, а затем поднялись на речной остров. Благо, что светловолосого малыша заприметил и вернул родителям, проезжавший верхом на лошади, глазастый лесник. Который после объезда речных лугов, возвращался в Мендоль.

Будучи пяти летним мальчиком, я не запомнил того, как меня отчитывали дома, в отличии от тринадцатилетней, беспечной Антонины. Знать, суровый Июс, познакомившись с неунывающим Валеркой, пошёл на попятный и решил до поры, до времени, не скупиться на развлечения, балуя мальца…

Мы часто слушали, рассказы взрослых о войне, а в начале мая, ликующий отец пришёл домой, на обед и выложил маме, что Наш враг, фашист Гитлер – застрелился! После ошеломляющего известия, селяне начали ждать возвращения домой, уцелевших родных и близких.

Вскоре наступило лето. Так что мы, разновозрастные поселковые дети, начали купаться, загорать и рыбачить. В прибрежных кустах, иногда старшие парни раскуривались мохоркой, воровато отсыпанной из отцовских кисетов, а когда она заканчивалась, крутили мшаные самокрутки. Впрочем, не отказывая нам, младшим ребятам, в любопытной затяжке… Только мне, курение не понравилось.

Истосковавшиеся в одиночестве девушки и женщины, тревожно ждали возвращения домой, отвоевавших мужей, детей и суженых. Надеясь на то, что они вернуться живыми и здоровыми, после четырёхлетней войны, перемолотившей жизни, тридцати миллионов Советских Граждан! Мы тоже ждали, возвращения дяди Вити, маминого брата. Который воевал в танковых частях и последнее письмо, отправил нам из Германии, а потом в Мендоль, пришла его посылка…