Воспоминания арабиста

… Как лава вулкана, они потекли на тебя,
Но выстоял дух твой могучий и ты, Сталинград
В ворота твои ворвались, разрывая, рубя,
Но ты не упал, а устроил грабителям ад.
Поведай дела одного лишь военного дня —
И ужас состарит железо и пламя огня

Скажу о героях эпох — что проходят от них

Величье и слава к сынам легионов твоих.
Ты видишь ли ныне, чарующий песней Гомер,
Тяжелых и славных боев величавый пример?
Из новых героев тебя вдохновил бы любой.
Как строки для песен, они восстают пред тобой.

О, сколько Ахиллов, влюбленных в приволжскую степь!

Отброшен напавший, осады разорвана цепь.
Ахилл!.. Не поэмы словами о пафосе дней,
Он реки струил благородною кровью своей,
Ведь родина-мать повелела на том берегу
Защитнику чести своей не сдаваться врагу.

Он по полю битвы ходил, поражая врагов,

И поле дрожало от звонких и тяжких шагов.
В анналах истории тех, кто отчизну спасал,
Он гордою славой страницу свою подписал.

Повсюду отыщешь могилы защитников ты:

Где шепчутся травы и тянутся к солнцу цветы,
В суровых сугробах, под саваном скорбных снегов,
У вихрем раздетых, размытых дождем берегов.

Угасли за то вы, чему посвятили труды:

Чтоб стали стволами побеги и сладкими зрели плоды.
Телами своими вы путь преградили врагу,
Железом оделись живые на каждом шагу.
И крепостью стал окровавленный волжский поток:
К востоку врагам не пройти, хоть и близок восток.

… Во вражьи отряды метал он железо и страх,

Пока не развеял гигантскую армию в прах.
Он рухнул, отмстивший, тогда, обессилев от ран,
И гордой улыбкой победы он был осиян.
Над пеплом пожарищ, как солнце в небес синеве,
Лавровый венец засверкал на его голове.

О, город героев, чье сердце ковали бои!

Все пережил ты и свободные люди твои.
Сказать мне — любимцы войны или духи они?
Сказать ли, что судьбы иль боги земные они?

Кровавому хищнику горло сдавили бойцы.

А даже стихии во все разбегались концы,
Когда он шагал по просторам униженных стран!
Ты помнишь, как хищник, победами легкими пьян,
Хвалился: «над зноем и холодом властвуем мы»,
Пока не изведал твоей смертоносной зимы!

Венец поселений! Твой подвиг, сверкнувший из тьмы,

Заставил задуматься наши людские умы.
Иль жизнью волшебный тебя напитал эликсир?
Иль ты — это целый чудесно-таинственный мир?

Свивались дороги войны в лабиринт — но по ним

Шагали бойцы, находившие правильный путь.
Но тяжко пришельцу ходить по дорогам твоим!
Под шагом надменным как будто не камни, а ртуть.

Жилища пылают. Они среди ночи и дня,

Как призраков гнезда в неспящем потоке огня.
Ворвались громилы — и падают камни стены:
Им стены мешают, им комнат просторы тесны.

Дерутся по пояс в крови и своих и чужих,

И крыши летят на преступные головы их.
Один у другого разбитые рвут этажи
И кровью своей поливают свои кутежи.

Бессменно сражался ты, город, пришельцам гроза!

Уж память теряли умы и тускнели глаза,
Уж руки немели у мечущих пламя бойцов,
И падали воины, славя удел храбрецов,
Взрывались твердыни, и лишь оставалась одна,
Как остров упорства средь моря развалин, стена.

И вражьи сердца зашатал, как пьянчужку, испуг.

Ты славным вином напоил ошалелых пьянчуг!
Сильнее, чем пламень, сильнее, чем стынут снега,
Железо сгорело и пушки застыли врага.

О юноши Волги! Разбуженный вами поэт

От чистого сердца вам песней приносит привет!
В руках горизонтов друг другу бросаемый мяч,
Искатель пристанищ, доселе не знавший удач,
От древнего Нила к провиденной мной вдалеке,
Я парус стремлю к обновляющей русской реке.

Вам памятник сложен словами стиха моего.

Тот памятник вечен — укажут всегда на него
Египетским юношам — зодчим отчизны своей,
Защитникам, если опасность нависнет над ней.
Вы всем показали, собою сжигая врага,
Как дороги жизни, как родины честь дорога.

О доблестный город, в дела претворивший мечты!

Бессмертное знамя великого мужества — ты!
Ты выстрадал праздник победы своей. Никогда
Еще не сходились на праздник такой города.
Весь мир потрясла горделиво победа твоя.
И спросят в эпохах потомки, дыханье тая:
Легенда ли, правда ль такая большая судьба,
Гигантская эта, бессмертная эта борьба?