Воспоминания бурского генерала: Борьба буров с Англиею

Затем генерал Бота перешел к тому, что, по его словам, близко нашему сердцу — вопросу о женщинах. Если собрание постановит продолжать войну, то оно должно прежде позаботиться о женщинах и о семьях, которым грозят всякие опасности. Этот вопрос о женщинах заставлял его неустанно работать умом и сердцем, чтобы что-либо выдумать. Он думал было разослать их по домам, но это сделать было нельзя, так как англичане в последнее время уже не стали пускать женщин в их родные дома. Тогда ему пришла другая мысль в голову: не заставить ли некоторых бюргеров сложить оружие и послать их домой вместе с женщинами. Но здесь трудность заключалась в том, что большинство мужчин, родственных семьям, находившимся в концентрационных лагерях, было уже в плену, а бюргеры из отрядов не хотели отдавать свою свободу за женщин, не родственных им.

Было говорено о том, что надо сражаться «до самого конца»; но вопрос в том, где же этот конец? Заключается ли этот печальный конец в могиле, или в изгнании? Или он в том, когда народ борется до тех пор, когда он уже более не в силах? Что касается его лично, он может еще продолжать войну. Его семья обеспечена. Лошади тоже у него есть. А на вопрос: чувствует ли он желание продолжать борьбу, он тоже говорит — да. Но он спрашивает себя сам: должен ли я думать только о себе? Не должен ли я на первое место поставить мой народ? Он всегда думал раньше, и думает и теперь, что прежде, чем погубить народ, наш долг — начать переговоры о мире. Когда нас останется всего-навсего 4–5 тысяч, мы уже и переговоров вести не сможем. Нельзя упускать удобного момента для переговоров. Через шесть, девять или двенадцать месяцев наша чаша будет еще горше, если мы будем говорить: «нам надо с верою в Бога продолжать войну». Чудеса могут случаться, но это не в нашей власти знать пошлет ли нам Бог эти чудеса. Мы не знаем Его воли. Если мы будем продолжать войну, и позднее окажется, что она была напрасной, не будет ли на нашей совести еще более упреков, когда мы будем слышать со всех сторон: «тот умер, того-то уже нет?» Наши отряды так слабы, страна так разорена, что случись большое сражение, мы его потеряем, или случись еще одна сдача неприятелю, и тогда, действительно, придет конец.

Причина нашего долгого сопротивления заключалась в том, что мы разбрасывались по обеим республикам. Этим мы разъединяли силы англичан. Но теперь уже несколько округов будут оставлены бюргерами, мы принуждены будем сплотиться на меньшем пространстве, а это даст перевес англичанам, заставив их сосредоточить свои полчища.

Генерал Луи Бота того мнения, что наш народ боролся, как ни один другой. Неужели не достойно сожаления, если такой народ погибнет? Мы должны его спасти. Если мы пришли к заключению, что с оружием в руках мы не можем выдержать сопротивления, то наш долг велит нам сказать об этом народу. Если продолжится война — народ должен погибнуть. Уже более 20.000 женщин и детей умерло в течение последнего года в лагерях англичан. К тому же есть среди нас люди одной крови и плоти с нами, помогающие англичанам. Если мы продлим войну, то возможно наступление ужасного факта, когда африканцев наших противников будет больше, чем нас самих.

Какие надежды имеются у нас еще? Мы хотим сохранить независимость ценою отдачи части нашей родины. Если это возможно, конечно, мы должны это сделать. Что касается Свазиланда, то эта часть страны не много для нас значит, и мы можем легко отказаться от нее. Точно также и золотые копи этот рак, разъедающий наш организм, — мы тоже можем отдать.

Мы не должны упускать из виду факта, что наше положение значительно хуже прежнего. Нужно действовать единодушно, чтобы не ослабеть совершенно. Если возможно, благодаря всем жертвам, сохранить независимость — хорошо. Если же придется отдать независимость, то ни в каком случае не следует уступать ее безусловно. Безусловная сдача допустима только для предводителей, но не для народа. Мы должны сказать: «для нас, предводителей, мы не требуем ничего, но мы стоим грудью за народ». Далее является вопрос: если бы была утрачена всякая надежда на сохранение независимости, разве мы не можем получить представительное правление и сохранить наш язык? В этом отношении мы все же будем руководить народом и следить за ним. Далее генерал Луи Бота спрашивает: что лучше: действовать ли при новых условиях самим или дать себя побороть, и тогда ждать тридцать лет, по крайней мере, чтобы встать опять на ноги?

Он обсуждает затем условия мира и указывает на то, что о безусловной сдаче не может быть и речи. Мы не должны говорить, что не принимаем никаких условий, и не должны говорить: «делайте с нами что хотите». Если бы мы поступили так, то наши дети имели бы право осуждать нас. Неужели нам отдать детей и жен на произвол врага? Нет. Мы должны стараться занять такое положение, чтобы мы могли сами о них заботиться. Судьба нашей страны зависит от людей, собравшихся в этой палатке. Генерал Бота кончает словами: «Мне горько было говорить так. Но если это все неверно, убедите меня в противном. Не осуждайте меня».