Воспоминания бурского генерала: Борьба буров с Англиею

Правительство созвало в Дорнберге военный совет, и президент Штейн сообщил на собрании о том, что скоро должен окончиться срок его службы, в качестве президента. При этом он сообщил, что законные постановления теперь не могут состояться в виду того, что правильные собрания фольксрада невозможны. Военный совет решил, без предварительного голосования, представить бюргерам своего кандидата, но предоставил им свободу выбрать и кандидата с их стороны. Далее военный совет постановил, чтобы выбранный кандидат был назначен после приведения к присяге — заменяющим президента до тех пор, пока обстоятельства страны дозволят произвести новые выборы. Поданные голоса членов военного совета единогласно признали президентом Мартинуса Тениса Штейна. То же самое сделали и бюргеры, при чем один голос был подан за Сесиль Роодса, но желающих присоединиться к этому мнению не нашлось.

Президент Штейн объявлен был выбранным и присягнувшим.

Исполнительный совет состоял из президента — председателя, Т. Брена государственного секретаря, В. Я. С. Бребнера — государственного казначея, А. П. Кронье, Яна Мейера и меня — членов совета. Г. Рокко-де-Вилие был назначен секретарем военного совета и г. Гордон Фразер — частным секретарем президента.

После того, как у местечка Ботавилле государственный прокурор г. Якоб де-Вилие был взят в плен, не было никого назначено на его место; но г. Гендрик Потгитер, ландрост[55] из Кронштадта, получил назначение прокурора при военном совете.

Невозможность созвать фольксрад вытекала из прискорбных обстоятельств. Некоторые из членов сделались «перебежчиками» (gehandsupt), другие полагали, что они и без того много сделали, подав голоса за войну. Я никогда не стану утверждать, что они поступали неправильно, подавая голос за войну. Весь свет убежден в том, что что бы буры ни делали, англичане все равно порешили обагрить кровью карту южной Африки, — что и произошло в действительности. И не только кровью бюргеров, или невинных женщин и детей, или бессловесных животных, но и кровью своих собственных, невинно и без нужды павших воинов. Но вот кем я возмущаюсь и кого сильно осуждаю — это тех членов фольксрада, которые на собрании перед войной вставали и говорили: «я отдам последнюю каплю крови за мою страну», а позднее, когда пришло время исполнить это, заботились о том, чтобы не дать пролиться хотя бы даже одной, первой капле. Нет, они сидели по домам, пока не пришли англичане и не увели их в плен. Маленькая частица фольксрада, остававшаяся верною своему слову, не составляла большинства, и потому фольксрад не мог состояться. Эта частица (может быть, и были еще другие члены, о которых я мог забыть) — состояла из следующих, насколько мне помнится, членов: К. Вессельс, Вессель Вессельс, Я. Вессельс, П. П. Кронье, Я. Стейль, Я. Мейер, Я. Я. ван-Никерн, Даниил Штейн, Гендрик Экстен Гендрик Серфонтейн.

Мы выступили 26 января из Дорнберга и дошли до фермы комманданта Сарель Газебрука., в 8 милях к северу от Винбурга. Там находилось большое войско англичан, и не только впереди нас, в 7–8 милях к востоку от Винбурга, но еще и за 11–12 миль дальше, а также подходили колонны и с северо-востока, где расположились и мы. Было ясно, что неприятель знал совершенно точно наше местонахождение, по причинам, на которые я указывал уже раньше. Характер нашего войска был таков, что секреты не могли удерживаться; и я решил вследствие этого все, что будет находиться в связи с моими дальнейшими планами, держать исключительно про себя.

27 января я послал людей на разведки к востоку от Винбурга, делая вид, что я в ту же ночь хочу направиться по тому направлению, а сам осторожно, тайком, выступил на запад от Винбурга. Пройдя ночью без всякой помехи через железнодорожную линию, я был на следующее утро в Ветривире — к юго-западу от Винбурга: двигаться быстро мы не могли, иначе тотчас же сказалась бы усталость наших и без того измученных лошадей.

В полдень мы поравнялись с Табаксбергом.

На следующее утро, 29 января, я был уведомлен, что англичане также идут сюда двумя колоннами. Я немедленно приказал расседлывать, и мы заняли к востоку от Табаксберга сильные позиции вдоль холмиков. Правым крылом англичан мы не могли завладеть; но я заставил штурмовать левое крыло, находившееся в 6 милях к юго-востоку, где нам и удалось отнять превосходное орудие Максим-Норденфельдта, правда, ценою одного убитого и трех раненых. Неприятель взял несколько убитых и раненых с собой, оставив некоторых убитых возле отнятого нами орудия. Тем не менее, нам не удалось прогнать неприятеля; зато мы весь день его беспокоили и не дали себя вытеснить из позиций. Мы потеряли еще двух бюргеров, а также имели нескольких раненых.