Воспоминания. Детство в Казани.

3. Сестры Загретдиновны

В том же дворе, напротив квартиры Эбэбэ, только на первом этаже, жили её две сестры – Разия Загретдинговна и Хадича Загретдиновна. Конечно, мы их звали просто Разия-апа и Хадича-апа. Разия-апа смотрелась довольно привлекательной женщиной с тёмными волосами и важным крючковатым мясистым носом на, как мне казалось, ухоженном лице. Нос, надо сказать, был мясистым и у Эбэбэ, однако это никоим образом не делало её менее милой для нас. Разия-апа казалась дамой с некоторыми, как мне думалось, манерами и претензией, и иногда она выговаривала нас за мелкие проступки или ещё за что-то, и делала она это на русском языке, чтобы, думаю, выговор возымел большее воспитательное воздействие. Однако говорила она с таким большим акцентом, что вся нотация звучала очень даже смешно, и поэтому я не придавал её словам особого значения. Тем не менее у меня так и осталось некоторое ощущение неприязни, когда я вспоминаю ее даже сейчас. Однако, как говорится, царство ей небесное.

Разия-апа была замужем за Эхмэтшэ-абыем, невысокого роста, косоглазым мужчиной с круглым улыбающимся лицом и абсолютно плешивой головой. Для нас, мальчишек, трудно было смотреть на него с серьёзным лицом, ведь глаза его всегда, казалось, направлены в сторону, когда он говорил с тобой. Этого добродушного, простого человечека было не видно и не слышно: он не хотел ни во что встревать, старясь быть в семье незаметной фигурой. Эхмэтшэ-абый в наших мальчишеских глазах представлялся смешным и безобидным, и мы часто с братом до слёз смеялись, называя его «пляш-баш» («лысая голова» по-татарски). Не в глаза, конечно, а между собой, когда «смешинка попадала нам в рот». Каюсь – некрасиво это было с нашей стороны, конечно, но всё-таки мы всё ещё были детьми, а дети не всегда отличаются тактичностью, даже и не подозревая об этом.

Эхмэтшэ-абый работал шофёром в почтовом Управлении. Надо заметить, что была какая-то связь между почтово-телеграфным учреждением и семьёй Эбэбэ: наша мама работала на городской телефонной станции, известной нам как «ГТС» монтером. Ее подразделение занималось ремонтом и обслуживанием релейной аппратуры, установленной рядами высотой со старинный платяной шкаф в огоромном зале. Там всегда было очень шумно от постоянного жужжания аппаратуры, производившего соединение телефонных абонентов, когда они набирали номер на своих телефонных аппаратах по всему городу. Эхмэтшэ-абый и мамин младший брат Рифкат-абый там шофёрили – один на грузовике, а второй на «Москвиче» возил какого-то ГТС-овского начальника. Бывало он приезжал на обед к Эбэбе и ставил свою машину во дворе. Мы тотчас начинали уговривать его позволить нам помыть его «Москвич», пока он обедал. Оказать ему такую услугу нам являлось большой честью, и даже иногда между нами возникали ссоры из-за того, кому мыть капот, а кому крылья автомобиля. За этот предоставленный «сервис» после обеда Рифкат-абый сажал нас всех на заднее сиденье и вез до ближайшего перекрестка, что являло собой самое главное событие того дня, и до вечера мы всем хвастались всем, как нас «Рифкаи-абый прокатил сегодня на машине!»

Думается, что на работу принимали в те времена в основном по знакомству и по связям. Никаких тебе резюме или интервью. Рекомендации уважаемого человека было достаточно. Однако могу я и ошибаться. Помню, у входа каждого предприятия или завода, конторы или заведения всегда висела табличка с надписью: «Требуются на работу» – с перечнем специальностей, необходимых для организации. Возможно, более престижные, высокооплачиваемые или "хлебные" (классное словечко, прекрасно характеризующее жизнь в стране той эпохи) места не вывешивались на всеобщее обозрение, а расходились «по знакомству», что является ещё одним известным выражением, уникально принадлежащим советским временам. К сожалению, в те давние времена многое делалось и улаживалось именно таким образом.

Разия-апа работала какое-то время певицей на Татарском радио. Большое дело в те времена, да и сейчас, думаю, певица местного масштаба не последний человек в городе. Отсюда, думаю, и этот некоторый апломб, и чувство какого-то превосходства, которые всегда несколько отталкивали меня. Напыщенность не была свойственна нашей Эбэбэ вовсе – она всегда улыбалась и радовалась нам. Но, как это бывает в семьях, контрасты – нередкое дело. Посмотрите на нас с братом. Какие мы получились разные! Но об этом – в своём месте. У бабушкиной сестры, действительно, был красивый голос. Меццо не меццо, н непременно сопрано по татарским меркам. Она часто пела на семейных праздниках и застольях, и это хорошо запомнилось мне. И Эбэбэ пела тоже, и наша мама тоже пела – в целом это была музыкальная семья. Эбэбэ играла на гармони, которую она называла «гармун», и очень задорно исполняла татарские песни, и однажды я видел её даже, играющей на фортепиано, а это значит, что ранее, в молодости, их обучали в семье музыке.

4. Мамины кузен и кузина