Воспоминания душегуба: Друг

Бритва уже скалился, держа наготове кинжал. Алгунир зажмурилась. Но спустя несколько ударов сердца скачка всё продолжалась. Именно в этот момент небо сверкнуло яркой вспышкой, и ударил невероятной силы гром, оглушивший их на некоторое время. За ним последовали ещё несколько громовых ударов, но дождя так и не наблюдалось. Несмотря на то, что они выжимали из мышц таппанов всё, на что те были способны, расстояние никак не сокращалось. Наоборот, оно даже увеличивалось. Мангуст вдруг запнулся, но быстро обрёл равновесие и их таппаны начали сдавать. Беглец ускорился ещё сильнее и вскоре исчез из виду в сумраке. Изумление застыло на лицах Бритвы и Гончей, рыскающих глазами по густому киселю тьмы. Но Мангуста нигде не было видно. Они уже добрались до опушки сосняка, и дальше ходу коням не было. Спрыгнув с таппана, Бритва озадаченно озирался по сторонам, а потом повернулся в сторону Гончей:

— Это что сейчас было?!

Изумлённая девушка не смогла найти слов и лишь беззвучно открывала рот.

— Урод!.. Как ему это удалось?! Это колдовство!.. Гончая, Змей!

— Я! — синхронно выкрикнули подчинённые.

— Обыскать тут всё!

Позади слышалась догоняющая группа и Бритве не хотелось разводить перед Ингулом пустыми руками. Никто никогда не поверит в сказку о человеке, перегнавшем таппана. Углубившись в чащу, девушка вскоре наткнулась рукой на ткань, повисшую на сломанной ветке. Взяв её в руки, она тут же спрятала ткань в один из карманов. Именно ей она перевязывала икроножную мышцу Мангуста. Гадать о причинах своего поступка она будет после.

— Нашла что-то? — Бритва появился неожиданно.

Вскрикнув, девушка отшатнулась, хватаясь за нож.

— Тьфу ты, и чему вас только учат? Нашла что, спрашиваю?

Алгунир закрутила головой:

— Н-нет!..

Выругавшись, Бритва исчез в зарослях, оставив замершую Гончую наедине со своими мыслями. Она чувствовала себя предательницей. Отдай она находку, собаки смогли бы куда быстрее по запаху найти беглеца. Не смертельно, ведь у каргалов была одежда и оружие Мангуста, но времени на поиски прибавится. Не понимая, зачем она сделала это, алгунир отстранённо ходила по опушке, не решаясь сказать Ингулу, который что-то обсуждал с Бритвой. Разговор уже перешёл на повышенные тона и вот-вот она услышит ругань командиров.

— …иди в штаб!

Девушка не сразу сообразила, что обращались к ней.

— Гончая!

— А?

— На сеновале ахать будешь! Алгунир Гончая!

— Я!

— В штаб, бегом марш!

— Есть!

— Змей!.. Мать вашу, где вы все! Змей!!! — услышав ответное «Я!», Бритва закончил: — Едешь с Гончей.

Стоя в чаще, безликий крикнул «есть» и воровато оглянулся. В паре саженей слышались шуршания каргалов, отыскивающих следы беглеца. Проведя ногой по земле, Змей стёр последний след Мангуста, и, присыпав листьями, поспешил к своему таппану. Иглы с разведённым снотворным, которые он вколол таппанам перед погоней, продолжали осуждающе жечь его кожу через плотную ткань промокшей одежды. Накрапывающий дождь говорил о приближающемся ливне. Осень для каргалов начиналась скверно.

Глава 3. Пещеры стенаний

Сознание возвращалось медленно, теряясь в бесконечных лабиринтах кошмаров. Где-то недалеко журчала вода. От этого сладкого слова пересохло во рту, а язык превратился в потрескавшийся такыр. Телом овладел холод, и даже мысль о движении причиняла боль. Свет, пробивавший сквозь сжатые веки, тряс за плечо, силясь разбудить. Но мне было слишком тяжело пошевелиться, а тело требовало отдыха. Следовало бы перевернуться на левый бок, — пронеслась мысль, и я, всё-таки, открыл глаза.

Одинокий ручеёк, прогрызший крохотное отверстие в поисках свободы в гранитной скале, обжигал холодом. Повернувшись на живот, я окунул лицо в ледяную воду. Зубы мгновенно свело, но я продолжал жадно глотать воду, пока лёгкие не загорели огнём. Перекатившись на спину, какое-то время хрипло дышал, глядя на окно ясного неба сквозь решётку переплетённых ветвей. Ручейки ледяной влаги стекали по отросшей щетине, теряясь в волосах и заглядывая в уши.

Воспоминания прошедшей ночи набросились неожиданно, заставив меня подскочить. Мышцы пронзило болью и пришлось припасть на колено, хватаясь за голень. Приподняв штанину, облегчённо вздохнул — воспаления и гноя пока не наблюдалось.

Поблизости никого не было слышно, а щебет птиц дарил надежду. Смыв старую кровь холодной водой, я принялся тщательно промывать рядом с укусами, обдумывая, кто же стоял за нападением на нас той ночью? Следовало пожать руку этому смельчаку. Каргалы наверняка быстро расправились с напавшими, но теплилась надежда, что и их ряды обагрили кровью.

Недалеко возвышался кряж, и осмотреться с большой высоты мне бы не помешало. Одинокий кузнечик вовсю отдувался за своих братьев, работая на износ перед затяжной зимой. Синицы, дрозды и воробьи занялись во все голоса, и из-за них казалось, что в следующий момент спина моя окажется нашпигована стрелами. Но мгновения ужаса плавно перетекали в затяжные арии соловья, который словно пытался о чём-то предупредить, резко переходя с нежных нот на мощные стрекотания.