Воспоминания двух юных жен

«Все мгновения, которые я проводил вдали от вас, я был занят вами, не замечал ничего вокруг и все мысли мои были прикованы к вашему образу, который никогда не вырисовывался достаточно четко в сумраке вашего дворца — этого прибежища снов, где свет излучаете вы одна. Отныне я могу любоваться этой восхитительной миниатюрой на слоновой кости, ставшей моим талисманом, — ибо когда я смотрю на ваш портрет, он для меня оживает. Я медлил послать вам письмо оттого, что не мог даже на мгновение расстаться с вашим изображением, которому я высказал все, о чем должен молчать. Да, вчера, запершись наедине с вами, я впервые в жизни испытал полное, совершенное, безграничное счастье. Если бы вы знали, как высоко я вознес вас, — так же высоко, как деву Марию и Господа, — вы поняли бы, в каком смятении я провел ночь, но, говоря вам о своих чувствах, я боялся оскорбить вас и наперед просил у вас прощения, ибо для меня нет ничего страшнее, чем увидеть, что ваш взгляд утратил ангельскую доброту, которая дает мне силы жить. О владычица моей жизни и моей души, если бы вы снизошли до меня и подарили мне тысячную долю той любви, которую я питаю к вам!

«Если бы», без конца повторяющееся в моей мольбе, надрывало мне душу. Я метался между верой и неверием, между жизнью и смертью, между тьмой и светом. Преступник меньше трепещет, ожидая приговора, чем трепетал я, признаваясь вам в моей дерзости. Улыбка, которая играет на ваших губах, смиряла бури, вызванные страхом рассердить вас. С тех пор как я живу на свете, никто не улыбался мне, даже моя мать. Прекрасная девушка, которую прочили мне в жены, отвергла меня и полюбила моего брата. Мои политические предприятия окончились крахом. В глазах короля я всегда читал одну лишь жажду мести; вражда, разъединившая нас с юных лет, так велика, что он счел величайшим оскорблением поступок кортесов, отдавших власть в мои руки. Какую бы силу вы ни вливали в мою душу, сомнение все же могло в нее закрасться. К тому же я не переоцениваю себя: я знаю, что наружность моя непривлекательна, и понимаю, как трудно разглядеть мое сердце за такой оболочкой. Когда я встретил вас, я уже знал, что для меня разделенное чувство — только мечта. Поэтому, полюбив вас, я понял, что искупить свою дерзость могу лишь безграничной преданностью. Но пока я созерцал ваш портрет, вглядывался в вашу улыбку, полную божественных обещаний, надежда, которую прежде я не позволял себе питать, забрезжила в моей душе. Однако я страшусь, что радость моя может оскорбить вас, и мрак сомнений постоянно затмевает свет надежды. Нет, вы еще не можете любить меня, я чувствую это, но, быть может, когда вы испытаете силу, постоянство и глубину моей неисчерпаемой любви, в сердце вашем найдется для нее уголок. Если желание мое для вас оскорбительно, скажите мне об этом без гнева, и я вернусь к прежней роли, но если бы вы попытались полюбить меня, не сообщайте об этом без тщательных предосторожностей тому, для кого самое великое счастье в жизни — служение вам».