Воспоминания еврея-красноармейца

Еще весной или в начале лета 1941 года в ряде лагерей, в частности, в шталаге XI А в Альтенграбове или в упомянутом офлаге XVII А Эдельбахе был налажен учет евреев-военнопленных.[69] В конце 1941 года Командир по делам военнопленных при ОКВ генерал Г. Рейнекке предложил уполномоченному представителю французского правительства Ж. Скальпини[70] отделить и собрать французских военнопленных солдат и нижних чинов из числа евреев в особом лагере, но встретил с его стороны вежливый, но твердый отпор: все французские военнопленные без исключения в равной степени находятся под защитой женевских конвенций.[71]

Но на практике те или иные виды дискриминации евреев в плену все равно практиковались немецкой стороной, как, например, своего рода «геттоизация» лагерей — содержание евреев-военнопленных в обособленных бараках в пределах лагеря или назначение им особенно грязных работ. В некоторых лагерях их даже заставляли носить желтую звезду, причем еще до того времени, когда это было вменено в обязанность и цивильным евреям-французам.[72] Так же оставление французских евреев в статусе военнопленных, — в то время как их нееврейских товарищей переводили в гражданское состояние, — было, по-видимому, одной из таких форм дискриминации.[73] Но именно оставление и пребывание евреев в плену служило им, — и даже их домашним на родине! — серьезной статусной защитой, избавлявшей даже от депортации в концлагерь, в случае если жена военнопленного-еврея и сама была еврейкой.[74] После наступления союзников на западе осенью 1944 года сотни французских военнопленных-евреев были переведены в другие, в том числе в штрафные, лагеря.[75]

Что же до нефранцузских военнопленных-евреев, воевавших бок о бок с французами, например, военнослужащих польского легиона, то на них компетенции Скальпини не распространялись и есть свидетельства, что их отправляли в Освенцим.[76]

Интересна судьба еврейских военнопленных югославской армии. Представители МККК неоднократно делали представления ОКВ относительно еврейских офицеров югославской армии, собранных в обособленном отделении в офлаге VI С в Оснабрюке.[77] В 1995 году в Тель-Авиве состоялась выставка, посвященная судьбе таких офицеров и солдат (большинство из них после войны переехало в Израиль). Выпущенный к ней каталог содержит поистине ценнейшие и вместе с тем обстоятельные свидетельства и материалы.[78]

Те евреи-военнопленные, что попали в болгарский плен, в марте 1943 года были депортированы в Треблинку. Однако большинство содержалось в Германии: солдаты (их число не указывается) — в шталаге в Нюрнберге, а офицеры (порядка 350–400 чел.) — в офлагах в Оффенбурге, в Нюрнберге и VI С в Оснабрюке, куда впоследствии свезли офицеров и из других офлагов. 2 февраля 1942 году их заставили носить большие желтые нашивки с черной звездой Давида и надписью «JUDE» внутри звезды. Это было явным нарушением Женевской конвенции, в Красный Крест и в ОКВ были направлены протесты и запросы, и в результате 26 марта всем было разрешено снять и более не носить эти нашивки. Вместо этого югославских военнопленных евреев отделили от неевреев и разместили в обособленных помещениях, создавая тем самым в лагере лагеря, а точнее — «гетто».[79] В 1944 году их эвакуировали — частично на запад, в районы Страсбурга и Фаллингбостеля, а частично — на восток, в офлаг 65 в Баркенбрюгге в Померании: обе группы были освобождены соответствующими союзниками без серьезных потерь. Интересно, что рядовых югославских евреев в Нюрнберге не заставляли носить нашивки и ни обособляли от неевреев.

Что касается отношения к евреям из польской и советской армий, то оно было радикально иным: начать с того, что всех военнопленных Польши и СССР Германия самочинно вывела из-под защиты международного права. Советских — по причине отсутствия подписи СССР под Женевской конвенцией 1929 года, польских — по причине «несуществования польского государства», как это было заявлено 20 ноября 1939 года в письме германского МИДа шведскому посольству в Берлине об утрате Швецией мандата страны-покровительницы польских военнопленных.[80] Еврейские же военнопленные обоих государств обрекались смерти, только смерть евреев из польской армии подготовлялась последовательно и поэтапно, с частичной все-таки оглядкой на Женевскую конвенцию, тогда как евреев-красноармейцев убивали по возможности на месте — и безо всякой оглядки на что бы то ни было, кроме обстоятельств конспирации и ненужной огласки.

Суммарное число польских военнопленных-евреев, попавших в немецкий плен в сентябре 1939 года, составляло, согласно Ш. Краковскому, 60–65 тыс. чел..[81] В общем и целом обхождение с польскими военнопленными-евреями регулировалось приказом командующего ОКВ В. Кейтеля от 16 февраля 1939 года.