Воспоминания гетмана

С созданием армии у меня не шло гладко, устав о воинской повинности прошел, в ноябре ожидался набор, некоторые части уже формировались, как, например, Сердюцкая дивизия, причем, несмотря на все то недоброжелательство, которое чувствовалось в русских кругах, формирование это шло великолепно, подбор офицеров был прекрасный, а новобранцы молодец к молодцу, большинство из них были дети зажиточных крестьян. Размещены были некоторые полки неважно, но все-таки терпимо. Некоторые части я осмотрел, и должен сказать, мое сердце радовалось, глядя на то, как быстро, при правильной постановке дела, наша молодежь воспринимает военную дисциплину. Части, которые я осмотрел, ничем, в смысле подготовки новобранцев, не отличались от частей старой императорской гвардии. Но далеко дело не стояло так хорошо в остальных частях украинской армии, и это меня приводило в отчаяние. Как я уже говорил, немцы ничего не имели против сформирования 8 корпусов, но ничего не иметь против в то время, когда все, что нужно было для сформирования армии, находилось в руках немцев, мне было далеко не достаточно. Мне необходимо было как можно скорее сформировать эти корпусы, для этого мне нужны были казармы, их немцы не давали, все было занято их войсками, а то, что они согласны были выделить, нам никуда не годилось. Я же считал, что при существующей тогда большевистской и всякой другой, мало от нее отличающейся, пропаганде можно формировать надежную армию только тогда, когда все условия для создания этой армии будут хороши. Продовольствия тоже не было в достаточном количестве, и это при начале дела, когда еще новобранцы в корпус не являлись. Что же будет потом, думал я, когда у нас будет полное число рядов? Происходило это из-за того, что немцы перехватывали поезда с продовольствием, направляющиеся в наши часта. Особенно этим делом занимались австрийцы. Генерал Греннер, которому я об этом говорил, принимал кой-какие меры, но этого было недостаточно. Я заметил, что в немецкой армии далеко не все распоряжения высшего начальства воспринимались так, как этого можно было ожидать. То же самое с оружием. Одним словом, со всех сторон Украины, со всех корпусных штабов шли самые тревожные сведения, и я видел ясно, что если так будет продолжаться, армии не будет к весне. Лично же мне рисовалась картина, что именно к весне эта армия нам будет особенно нужна для активного противодействия большевикам с севера и для удержания порядка у нас в стране. Я считал, что единственная возможность достичь желаемого – это чтобы немцам было официально свыше приказано мне пойти навстречу в этом деле, чтобы во всех вопросах интересы украинской армии соблюдались так же, как и интересы немецкой и австрийской армий. Как этого достичь, я еще не знал, но уже когда я посылал депутацию в Берлин, у меня мелькнула мысль, что если бы я поехал туда сам, то я сумел бы достичь несравненно большего, нежели Лизогуб.