Воспоминания Главного конструктора танков

Весной 1953 г., идя на очередной «декадник», я увидел перед заводоуправлением колонну автобусов и подумал: «Опять Иван что-то затевает...» Когда все собрались, директор скомандовал: «Все в автобусы» и пошел к выходу, за ним потянулись все сидящие в зале, в том числе и приглашенные из завкома женщины в туфельках на высоких каблуках... Двинулись в сторону леса, на Пихтовку, проехали по лесу, пока не кончилась дорога. Директор вылез из автобуса и снова скомандовал: «За мной...» Все пошли по таящему снегу и лужам, хотя обувь для этих условий была не подходящей. Пришли на поляну. Окунев сказал, показывая рукой: «Вот, смотрите. У горнозаводчика Демидова здесь была плотина, а мы будем строить водоем и зону отдыха. Кондратьев, зачитай, кому что выделять». В течение трех месяцев старую плотину подсыпали, кустарник выкорчевали. А уже в июле этого же года был готов большой пруд, которому народ дал название «Иван-озеро».

Иван Васильевич очень любил новую технику. Иногда он и сам выдавал идеи, которые я, признаюсь, частенько отвергал, чем, конечно же, обижал старика. Однажды в конверте с курьером он прислал рисунок сцепленных между собой чем-то вроде шарнира двух половин танка. От второй половины была проведена стрелка и написано: «Ящерица бросает хвост». Как потом выяснилось, директор подумывал о создании танка, состоящего из двух функционально разных частей, одна из которых (задняя) перед боем отцеплялась, чтобы не мешать основной (боевой) части.

Справедливости ради следует отметить, что любые здравые идеи он поддерживал горячо, искренне вживался в них, даже если они были высказаны не им, и если приступал к их реализации, то боролся до конца.

Случалось, правда, и такое, когда директор, осмыслив чью-то мельком высказанную идею, настолько сживался с ней, что по прошествии некоторого времени всенародно выдавал ее за свою. Так было, например, с идеей о газотурбинном танковом двигателе, о которой пойдет речь в одной из следующих глав. Главные конструкторы других заводов жаловались на невнимание к новой технике их директоров и завидовали мне. В связи с этим я спросил как-то Окунева: «Почему вы идете на трудности и риск срыва программы, связанные с внедрением новых машин?» Он ответил: «Во-первых, я патриот завода и его маркой дорожу. По танкам я хочу быть впереди Харькова. Во-вторых, если мы не будем внедрять новую технику, я не смогу держать завод экономически».

Последняя фраза Окунева требует разъяснения. Сейчас все неудачи в экономике и отставании в техническом прогрессе связывают с созданной Сталиным административно-командной системой. На первый взгляд покажется странным, но до 1965 г. она работала четко и давала положительные результаты. Тогда ежегодно в феврале директивным порядком нормы выработки ужесточались на 15%. Если за изготовление какой-то детали платили, например, один рубль, то с 1 марта уже 85 копеек, а в следующем году 72 копейки и т.д. Анатолий Васильевич Колесников как-то при очередном снижении расценок пошутил: «Яуже много лет работаю на заводе, нормы каждый год ужесточаются, теперь завод за танки должен еще доплачивать, а не получать деньги». Чтобы завод работал с прибылью, шли двумя путями: снижали трудоемкость изготовления за счет внедрения нового, более производительного оборудования или внедряли в производство новые образцы, закладывая в нормы «жирок» для их дальнейшего ужесточения. Например, трудоемкость изготовления танков Т-55 и Т-62 была практически одинаковая, а в связи с улучшением боевых характеристик последнего цена на него была на 15% выше, чем на танк Т-55.

Сталинскую административно-командную систему начали разрушать в 1965 г., когда объявили так называемую косыгинскую реформу. Когда ее обнародовали, Окунев сказал: « Теперь промышленность поползет вниз». По этой реформе ежегодное директивное снижение трудоемкости отменялось, нормативная прибыль на военную продукцию увеличивалась с 3 до 14%. У директоров появились денежки, которые потом рабочие стали выкачивать за сверхурочные часы, за работу в выходные дни и т.д. 

В 1966 г. за выполнение очередной пятилетки большая группа рабочих, ИТР и служащих завода была награждена орденами и медалями. К радости всех, шестидесятилетнему директору завода было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

...Окунев очень не любил ездить в командировки и за пределами Нижнего Тагила был совсем другим – беспомощным человеком. Выезжал он только на сессии Верховного Совета РСФСР, ежегодные активы Министерства и съезды КПСС. По частным вопросам он выезжал всего два раза, да и то по вызову лично министра: первый раз – в 1961 г. на заседание ВПК и второй раз – в 1964 г. на показ бронетанковой техники Н.С. Хрущеву.