Воспоминания Главного конструктора танков

Хочу остановиться на одном примере. С.П. Петраков подготовил хорошую кандидатскую диссертацию на базе новой ходовой части «объекта 172». Апробация должна была состояться в МВТУ им. Н.Э. Баумана. Из Москвы Петраков вернулся расстроенный: предзащита не прошла. По словам обиженного соискателя, присутствующие на предзащите не поняли в его работе главного, так как не чувствовали, что происходит с подвеской в процессе движения танка, какие нужны амортизаторы и т.д. Я пообещал попытаться кое-что уладить при первой же поездке в Москву, тем более что его основные оппоненты были из Академии, и я их хорошо знал. При этом я сказал Петракову: «Сергей Павлович! Я уверен, что вы понимаете в этом деле больше, чем многие из ваших оппонентов, но ради Бога, не вздумайте хотя бы намеком показать им свое превосходство!» В назидание я пересказал ему суть недавнего разговора с нашим завхозом.

Завхоз наш, Василий Анисимович Переверзев, был исключительно заботливым человеком. Ранее он работал мастером в механическом цехе, но из-за недостаточной грамотности вынужден был перейти к нам на малооплачиваемую должность завхоза. Как-то он принес мне на подпись заявку на сто метров клеенки для покрытия чертежных столов. В заявке было написано «клюенка». Я переправил «ю» на «е» и подписал заявку. Минут через десять он вернулся и подал мне новую заявку, в которой опять значилась «клюенка», и сказал: «Леонид Николаевич, подпишите не исправляя, а то на складе не поймут и мне ничего не дадут». Я понял, что у него с кладовщиками своя грамматика, и подписал заявку без исправления...

С.П. Петраков понял смысл моего предостережения. Вскоре состоялась защита его диссертации. Сергей вернулся с защиты радостным. Советам моим он следовал в полной мере, и все прошло как по маслу.

В результате целенаправленной, напряженной, многогранной и результативной работы у нас в КБ сложился коллектив высококлассных конструкторов, исследователей и других специалистов. Не могу не вспомнить их фамилии:

Ю. Кондратьев, С. Загуровский, В. Богомолов, В. Городецкий, Е. Кривошея, В. Поляков, А. Миллер, Ю. Цыбин, А. Шелгачев, Ю. Нейгебауэр, В. Тумасов, Н. Молодняков, В. Быстрицкий, В. Этманов, Ю. Иванов, Е. Максимов, И. Попов, А. Барихин, В. Моисеев, Л. Долгов, Е. Королев, В. Дудаков, В. Загоскин, Л. Терликов, П. Никулин, В. Балюк, В. Маресев, Л. Власова, Э. Шайхисламова, Е. Орел и многие другие.

В Египте

6 октября 1973 г. началась очередная война между арабами и израильтянами. Генштаб Советской Армии решил послать туда две бригады специалистов всех родов войск для наблюдения за использованием нашей военной техники, которой были оснащены армии Египта и Сирии. Начальник Генштаба приказал обязательно включить в эти бригады генералов. Об этом, конечно, я тогда не знал, так как это решение было принято вечером в пятницу.

В ближайшее воскресенье, во второй половине дня, мне позвонил генерал-лейтенант Ю.А. Рябов, с которым состоялся следующий разговор:

– У тебя есть фотокарточка в гражданской форме?

– Нет.

– А есть фотоаппарат?

– Есть.

– А есть, кому фотографировать?

– Есть.

– Тогда сейчас же сфотографируйся и утром пораньше с двумя карточками приезжай на работу.

– Я всегда приезжаю за полчаса до начала рабочего дня.

Уловив его настроение, я понял, что речь идет о чем-то необычном. Зять меня сфотографировал и ночью отпечатал карточки.

Когда я зашел к Рябову, он сказал, что начальник Генштаба назначил меня старшим группы, направляющейся в Египет, а моего однокашника П.И. Баженова – в Сирию. Вскоре всех отъезжающих собрали в зале заседаний Сухопутных войск, проинструктировали, приказали на другой день к 9 часам утра прибыть на Чкаловский аэродром. Я пошел к себе, сдал из сейфа документы, хотел побеседовать с Диким, получить от него какие-то сведения о порядках в египетской армии, так как он был там два года советником у начальника бронетанкового управления. Оказалось, Дикий вдруг уехал в пятницу на Кубинку якобы на какие-то испытания ночных приборов...

На следующий день в 12 часов мы были уже на советском военном аэродроме, близ Будапешта, без загранпаспортов, с 200 рублями в карманах. Там узнали, что в Каир нас будут отправлять только завтра. Мы попросили у командира дивизии автобус и после обеда поехали осматривать Будапешт. Оказалось, что один офицер из нашей группы служил раньше в Венгрии и у него сохранилось немного форинтов, на которые мы в какой-то забегаловке выпили по кружке пива и послушали аккордеонистку, которая для нас наиграла «Голубой Дунай».

Отправка в Каир и Дамаск осуществлялась транспортными самолетами Ан-12, которые были загружены каким-то имуществом и поднимались в воздух через каждые 15 минут. Нас помещали в самолеты по два человека, на лежаках экипажа, в проходе между кабиной пилотов и салоном. Туалета не было. В Каир мы прилетели в сумерки, а когда приехали в город, было уже темно. Маскировки в нашем понимании не было, не горели только уличные фонари.