Воспоминания и дневники. Дополнения к семейной хронике

Иногда на выбранное место (или ближе к выбранному месту) ездили на нанятом специально извозчике. Реже поездом до первого разъезда в сторону Самары – Колтубанки, там протекала речка Колтубанка, но главное – это чудо природы, великолепный бор корабельных сосен!

Во всех изданиях энциклопедического словаря есть упоминание об этом реликтовом лесе. В степном или лесостепном Заволжье это место уникальное – Бузулукский бор.

Были излюбленные места для рыбалок (и маёвок) не только на Самаре, но и на реках Ток, Бузулук.

Собравшись заранее, выезжали из города так, чтобы на месте быть на вечерний клев.

Места, как правило, были знакомые – поэтому, не тратя время, начинали лов.

На таких выездах применяли подкормку рыбы. Для подкормки парились загодя отруби, размачивались сухари и варилась перловая или пшеничная каша и горох. Подкорм разбрасывался в нужных местах, а кроме того накладывался в мешочки из мелкой сетки, а наполненные сетки ставили в воду на кольях или вывешивались с борта лодки.

После захода солнца – собирались в лагере, где уже весело трещал костер и коптился увесистый чайник.

Улов обычно оставляли в воде в садке.

Все, с кем мне приходилось разговаривать в разное время жизни, с неизменным восторгом вспоминают эти ночи у костра, поздний, но удивительно вкусный ужин, чай, пахнущий дымом, крики ночных птиц, бесконечные «страшные» и рыбацкие истории, как с кем-то случившиеся, так и вычитанные или выдуманные.

Дед Федор Васильевич был умелым и хорошим рассказчиком, мог изложить события и интересно, и с надлежащей моралью. Вспоминал случаи из своего детства и юности, а также и чужие рассказы.

Не случайно мой отец в аналогичных обстоятельствах моего детства поступал так же, поэтому я так отчетливо представляю себе излагаемые подробности.

Дед Федор Васильевич был рыболов-артист. Знал мести клева, способы лова, особенности «вкусов» различных рыб в разное время суток и года. Он ловил целенаправленно, не что попадется, а сома или жереха на живого лягушонка на донку. Голавлей над ямой с подкормом из моченых хлебных корок на червя, а иногда на хлебный катыш. Обычно с лодки, стоящей поперек течения, на двух жердях, воткнутых в дно. Или сазанов, тоже с прикормом на вареное зерно или горох. Или лещей на донку на распаренное зерно.

Дед был удачлив, иногда экземпляры попадались выдающиеся, например, сом в два аршина под двадцать фунтов веса. Десятифунтовые сазаны или жерех аналогичного размера. Конечно же, рассказы о таких удачных рыбалках повторялись позже, обрастая новыми подробностями.

На ночевках бывало по-разному. Но всегда брали с собой два больших куска брезента для подстилки и укрытия. Иногда делали из брезента шатер, иногда сооружали шалаш из веток. Один из этих кусков брезента дед оставил, уезжая в 1921 г. в Ташкент. Я помню этот брезент, участник всех рыбалок с ночевкой в дни моего раннего детства.

Я не буду описывать священнодействие в виде варения рыбацкой ухи! Конечно же, после ночевки в лесу, утреннего лова – все были голодны до предела.

Иногда, после удачной «зорьки», уху варил сам дед, но и дядя Петр унаследовал эти навыки. После ухи отдых и возвращение.

Особое место в воспоминаниях о своем детстве всех членов семьи занимают вечерние чтения вслух.

Семейные чтения вслух были издавна заведены Федором Васильевичем, скорее всего, с самого момента женитьбы. Сперва только для просвещения молодой жены и для себя, конечно, а позже стало привычкой, своеобразным ритуалом.

Читал сперва сам Федор Васильевич, позже – старшие дети. Читали обычно очередные тома классиков, а также и приключенческую литературу. События и содержания романов оживленно обсуждались всеми слушателями.

Значение подобных семейных чтений и обсуждений понятно и не нуждается в оценке.

Конечно, семейные чтения не заменяли, а скорее поощряли индивидуальное чтение книг и в особенности журналов всеми детьми.

Как могу судить по самым ранним воспоминаниям своего детства, чтения вслух были приняты и в нашей семье.

Читал Федор Федорович, а мама, бабушка, Нина и я располагались где кому удобнее.

Имена Смока Белью, Белого Клыка (из Джека Лондона), Фрике и Андре (герои нескольких приключенческих романов Луи Буссенара) я знал раньше Мойдодыра или Вани Васильчикова (герои детских книг Чуковского).

У нас семейные чтения вслух зимними вечерами прекратились только после ареста отца, однако на всю жизнь приучили меня к книге. Уверен, что аналогичную роль семейные чтения играли и для детей Федора Васильевича.

К началу первой мировой войны старшие сыновья, а затем и глава семьи разъехались. Бабушке Поле с четырьмя детьми (старшей Серафиме было – 14 лет) жилось нелегко. В это время часть комнат большого дома стали сдавать артистам Бузулукского театра.

В Бузулуке, недалеко от набережной, был построен превосходный театр. (Улица называлась Театральная, после пожара – Чапаевская).

Зрительный зал имел ложи, два яруса балконов и галерею (галёрку).

С момента постройки, то есть с 1909 года, гастрольные труппы сменяли друг друга, причем театр не пустовал.