Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина

Потом я подумал, что пристань могли затопить морские волны. Именно так они поступили с караван-сараем, по-нашему гостиницей, построенной в Баку семь столетий назад; развалины этого караван-сарая до сих пор виднеются из-под воды в Бакинской бухте. Но в то время уровень Каспия поднимался, и море, увеличиваясь в размерах, наступало на сушу. А за последние три четверти века уровень воды в Каспии снизился на два метра, и море отступило от суши…

Тут все словно бы прояснилось. Конечно, Каспий отступил от Узун-Ады, заливчики пересохли, и пароходы перестали туда заходить. Но тезка пристани, железнодорожная станция Узун-Ада, должна быть на старом месте, пусть далековато от моря, но по-прежнему среди высоких барханов. А раз так, до нее можно добраться хотя бы посуху. И я достал из сундучка «Расписание пассажирских поездов», купленное еще в Мурманске. Увы, в списке железнодорожных станций Узун-Ады тоже не было! И пристань и станция бесследно пропали…

Пришлось взять билет до Красноводска. Повторить путь знаменитых ученых мне не удалось.

Я был огорчен, но не сдался. «Захар Загадкин непременно раскроет тайну Узун-Ады», — так утешал я себя, поднимаясь по трапу на палубу теплохода. А на судне меня ждал седобородый дед, которого я приметил еще в очереди у кассы.

— Опоздали, молодой человек! — сказал он.

— Где ж опоздал, дедушка? До отплытия еще пять минут…

— Не на теплоход, а в Узун-Аду! Теперь туда не попадете: поздно хватились, молодой человек…

Где были плотники?

На корабле, который доставил меня в Красноводск, я познакомился с двумя плотниками-стариками. Почти весь переход просидел на палубе и не отрываясь слушал их неторопливые рассказы. Одного плотника звали Петром Ивановичем, второго — Иваном Петровичем. У обоих была забавная присказка. Петр Иванович что-нибудь скажет и тут же спросит: «Ясно-понятно?» А Иван Петрович кивнет головой и поддакнет: «Понятно-ясно».

Старички полвека работали на различных строительствах и о чем только не вспоминали: о горах и степях, о тайге и пустыне! Вот один из их рассказов, по-моему, интересный, хотя и загадочный.

— Давным-давно, лет тридцать пять назад, плотничал я где-то неподалеку на большом острове, — начал Петр Иванович. — Ну и местечко попалось, труднее не встречал! С четырех сторон море, посредине — горячая пустыня. Куда ни пойдешь — голый песок, ни деревца, ни травинки. Настоящей воды и то не было, вместо нее опресненные морские волны пили. А у опресненной морской воды никакого вкуса нет: захотел побаловаться чайком, беги в лавку, бери две бутылки «Нарзана», лей в котелок и кипяти чай. Когда из-за моря приходили шаланды с речной водой, так за ней очередь выстраивалась… Ясно-понятно, Иван Петрович, как жилось на пустынном острове?

— Понятно-ясно, Петр Иванович, — отвечает Иван Петрович. — А что ты делал на том острове?

— Десятка три домов выстроил. Ну работенка была, доложу тебе! На острове вечный сквозняк, да не простой, а песчаный. Положишь под рукой рубанок, чуток недоглядел, и нет рубанка — песком засыпало! Островные люди горный воск из руды добывали, так им совсем туго приходилось. Кругом пекло, с тебя семь потов льется, а по песку большие черные котлы расставлены, под ними огонь пылает, к небу густой дым валит. И полуголые закопченные люди чугунными ложками руду в котлах помешивают! Когда их увидел, подумал, что в преисподнюю попал, — с малолетства я в церковноприходской школе учился, и эту преисподнюю поп показывал нам на божественных картинках. Так и островные люди, словно черти в аду, горный воск варили, разве что рогов и хвостов у них не было… Ясно-понятно, Иван Петрович?

— Понятно-ясно, Петр Иванович. Куда только судьба не заносит нашего брата-плотника… Лет десять назад был и я в похожем месте. Тоже пекло, песчаный сквозняк из горячей пустыни. И тоже ни деревца, ни травинки. Но есть разница: адских котлов да безрогих и бесхвостых чертей не видал. Стоит трехэтажный дом-завод без стен и руду в горный воск превращает. А рабочих на заводе нет — кое-где техника заметишь, который за аппаратами присматривает. И еще разница: вода не с четырех сторон, а с трех — я был не на пустынном острове, а на пустынном полуострове. Кстати, как назывался твой остров, Петр Иванович?

— Не обессудь, Иван Петрович, забыл… Память слаба стала, ясно-понятно?

— Понятно-ясно, Петр Иванович.

— А полуостров, на котором ты тогда работал, как назывался, Иван Петрович?

— Да ведь мы с тобой ровесники, Петр Иванович. И у меня память ослабла: забыл, как мой полуостров назывался…

Вот и весь рассказ плотников. Вы скажете, что ж в нем загадочного, все ясно-понятно. Нет, не ясно и не понятно! Ведь оба старичка были в одном месте, занимались одним делом: строили дома для людей, которые добывают горный воск. И память плотникам не до конца изменила: Петр Иванович впрямь работал на острове, а Иван Петрович — на полуострове. Вот тебе и ясно-понятно!

О красной воде и городе с косой