Воспоминания и рассказы

Потом отец стал бригадиром полеводческой бригады, которая выращивала помидоры, арбузы и еще какую-то зелень. Позже их еще обязали выращивать гусениц тутового шелкопряда. Пока они меленькие, то кушают мало, и справляться с этой работой легко, но потом для них листья шелковицы нужно приносить мешками. Правда при этом было облегчение в том, что листья можно было собирать не по отдельности, а срезать секатором с деревьев вместе с небольшими веточками. В этот период некоторые из гусениц погибают, и запах стоит жуткий, сильнее чем в свинарнике. В этот период отец и привлекал меня к этой работе. На трудодень нужно было нарезать два мешка листьев до обеда, и два после обеда. На мой взгляд, скотину пасти было легче.

Помню первый велосипед отца. Первый велосипед отцу достался очень тяжело. Купить его было не так просто. Нужно было сдать в местную кооперацию порядка сотни яиц, только после этого продали велосипед. Обычный дорожный мужской велосипед. Сначала учился ездить отец, мне велосипед не давал. Потом дошла очереди и до меня. Через раму до педалей я не доставал, поэтому ездил просунув правую ногу по раму, держась левой рукой за руль, в правой за раму. Так все пацаны ездили. Ездили на нем года два, потом велосипед испортился. Оказалось, что во все подшипники был заложен технический вазелин, а не солидол. Перебрали, смазали солидолом, и он еще поездил, пока не износился пятиугольник (основная деталь в заднем колесе). При покупке следующих велосипедов я сразу менял в них смазку на солидол.

Яиц мы больше никуда не сдавали, а вот молоко нужно было сдавать обязательно на маслобойню, по три литра каждый день. При сдаче проверяли жирность молока, и наше молоко им не нравилось, слишком низкая жирность. Как-то целая комиссия приехала к нам домой не контрольную дойку, чтобы поймать с поличным. Какое же было их удивление, когда получили ту же жирность, что и в молоке, которое я привозил для сдачи. Но еще больше их поразило количество надоенного молока, всего десять литров.

– Зачем вообще такую корову держать? – сказал один из них.

Наш дом был стареньким, построенным еще прапрадедом Мусием. Стоял на дубовых сторчах, которые со временем сгнили, дом осел и сгнили два нижних венца бревен дома. Отец нанял бригаду плотников, почему-то белорусов, и начался ремонт дома. Родители в это время жили в клуне, а мы, дети, у соседки бабы Параски. Я уже учился в пятом классе и пытался помогать младшему из плотников Ивану выдалбливать долотом четверть в дубовых косяках дверей, за что Ивану влетело от бригадира. Оказывается, я мог ударить по долоту сильнее чем нужно и расколоть дубовое бревно, с сосной такого случиться не могло. Я этого тогда не знал. Плотники поднимали дом домкратами, чтобы заменить два нижних венца и сторчи. Вместо сторчей поставили кирпичные столбики, между которыми я позже сложил из кирпичей фундамент. В комнате поставили деревянную перегородку и получился зал и небольшая спальня для детей. Из каморы сделали кухню. Везде постелили полы. В доме сняли трам (очень толстую балку, которая находилась внутри дома и на которой держался потолок), и вместо него на чердаке положили аналогичную, но менее толстую балку. Стало гораздо красивее. Пристроили веранду. Все было замечательно. Позже пригласили печника, который сложил новую печь. Она находилась в кухне, в комнату выходила только лежанка. Места в комнате стало гораздо больше. Соломенную крышу заменили на металлическую, с двумя слуховыми окнами, в которые позже я сделал полукруглые рамы. Теперь и на чердаке стало светло.

Среди плотников был и молодой парень – Миша Рыльский. Ему понравилась внучка бабы Ганны – Вера, он на ней женился и остался жить в Вертиевке. Из Белоруссии он привез деревянный сруб и поставил себе дом недалеко от клуба, чтобы ближе было на танцы ходить. Дом временно накрыли рубероидом. В дальнейшем я многому научился у Миши по столярному делу.

После работы плотников мне захотелось иметь свой столярный инструмент, и я начал потихоньку собирать на это деньги. Деньги накапливались очень медленно, в основном за счет экономии на тех же школьных завтраках, при новых деньгах – по 2 копейки в день. Но однажды мне повезло. Какой-то мужчина, сидевший в автобусе, который должен был отправляться на Нежин, попросил меня купить ему сигареты. Я быстренько съездил в магазин и привез ему сигареты. Сдачу с рубля, огромную сумму, больше 60 копеек, он не взял и оставил мне. Я тут же заехал в магазин и купил себе небольшие пассатижи. Это был первый, приобретенный мной инструмент. Потом я постепенно приобрел рубанок, ножовку, топор и стамеску. Все наточил и привел в рабочее состояние. Теперь у меня был нормальный инструмент, которым уже можно было работать.