Воспоминания и рассказы

На одной из защит встретились с моим однокашником, Олегом Хакало, который мне и сообщил, что здесь еще служат Коля Микула, Толя Соколенко и Сережа Науменко. Рассказал также, что наш однокашник и золотой медалист Боря Студеникин, окончательно спился, и теперь бомжует, живя и питаясь на местном базаре. О себе сказал, что в автокатастрофе потерял жену, и теперь живет один. После этой защиты я отправился на поиски Коли Микулы. Коля сидел в преподавательской и что-то писал. Встрече Коля тоже очень обрадовался, поэтому этот вечер мы провели у него на квартире. Опять застолье и воспоминания. Коле каким-то чудом удалось перевестись из Кар Яра в Ставрополь, здесь он был на хорошем счету, но желания защищаться у него не было. Об Алике Уздемире, с которым они вместе служили на вычислительном центре в Кап Яре, он ничего не знал. Но зато все знал про Толю Соколенко, которому сюда помог перевестись его старший брат, который служил здесь же начальником НИЛ, в котором теперь служил и Толя. Коля рассказал мне и об Олеге Хакало. Оказывается, во время той автокатастрофы, в которой погибла жена Олега, за рулем был он сам, и вроде бы в нетрезвом состоянии. По крайней мере Коля утверждал, что он сам виноват в ее гибели.

Теперь я знал, где искать Толю Соколенко, и собирался на следующий день его найти, но это мне не удалось, было очень много работы. Приболел один из председателей комиссии на кафедре, и мне пришлось весь день просидеть на защите вместо него. Курсанты защищались нормально, в основном на четверки и пятерки, но были и откровенно слабые, один из таких мне и достался. Кое как он прочитал доклад, не отрывая голову от тетрадки. Наступило время вопросов. Первым начал задавать вопросы руководитель дипломного проекта, чего раньше никогда не случалось.

– Скажите, а сколько у Вас плакатов? – спросил он.

– Десять, – ответил курсант.

– А Вы можете перечислить их названия? – опять спросил руководитель.

– Могу, – сказал курсант и прочитал названия своих плакатов.

– Запишите, – обратился руководитель дипломного проекта к секретарю комиссии, – на два вопроса курсант ответил правильно.

Секретарь в недоумении посмотрел на меня.

– Запишите, – согласился я.

Дальше вопросы начали задавать члены комиссии, ни на один из вопросов курсант ответить не мог. Я решил ему помочь и задал совсем легкий вопрос.

– У Вас на плакате изображена схема радиоприемника. Какие каскады там изображены? – спросил я.

Этот вопрос для курсанта также оказался сложным.

– Вторым каскадом у Вас изображен усилитель. Какую функцию он выполняет? – еще больше упростил я вопрос.

– Он усиливает, – догадался курсант.

– А вот последним каскадом у Вас также изображен усилитель. Чем он отличается от первого? – снова спросил я.

Этот вопрос снова поставил курсанта в тупик.

– Ну прочитайте, что на нем написано, – посоветовал я.

– Усилитель низкочастотного сигнала, – прочитал курсант.

– Значит зачем он нужен? – пытался я выдавить из него ответ.

– Для усиления низкочастотного сигнала, – опять догадался курсант.

– Вот видите, все знает, – оживился руководитель дипломного проекта.

На этом с вопросами и закончили.

– А можно я приду на обсуждение оценок, – спросил меня руководитель дипломного проекта.

– Зачем? – не понял я.

– Это очень хороший курсант, он должен получить не меньше четверки, – был ответ.

– Если Вы понадобитесь, то Вас позовут, – сказал я. – Дай бог ему хотя бы тройку получить. В Харьковском училище за такие знания даже добрейший человек, полковник Запорожченко, никогда четверку не ставил.

При обсуждении оценок все члены комиссии единогласно проголосовали за тройку, пусть идет служит, может потом ума-разума наберется.

На следующий день я поприсутствовал на двух защитах и пошел искать Толю Соколенко. Дверь в лабораторию НИЛ, где должен был находиться Толя, мне открыл Генка Климин, с которым мы вместе служили в отделе начальника войск связи Оренбургской армии.

– Гена, ты? – Не поверил я своим глазам.

– Володя? А ты здесь откуда? – не меньше меня удивился Генка.