Воспоминания и размышления

После этого, скажем прямо, не очень приветливого вступления он приступил к расспросам: кто откуда родом, партийность, приходилось ли воевать, когда, где и т. д. Узнав, что среди нас есть не только обстрелянные воины, но и участники Первой мировой войны, он, кажется, успокоился.

Явившись в эскадрон, мы представились командиру эскадрона Вишневскому. С первого взгляда он нам не понравился, Вишневский производил впечатление человека, мало интересующегося делами своей части. Не отрываясь от книги, которую он читал, и не поинтересовавшись, кто мы такие, на что способны, не сказав ни слова о том, что собой представляют люди, с которыми нам предстоит работать, а может быть, вскоре и вести за собой в бой, он как-то нехотя приказал:

– Вы, Жуков, идите принимайте от Агапова 2-й взвод, а вы, Ухач-Огорович, вступайте в командование 4-м взводом.

Разыскав 2-й взвод, я зашел к Агапову, временно исполнявшему должность командира взвода. Это был пожилой человек, в прошлом рядовой кавалерист старой армии, участник Первой мировой войны. Уже при первом знакомстве я почувствовал симпатию к этому простому и доброжелательному человеку.

Достав из кармана список взвода, в котором состояло 30 человек, Агапов сказал:

– Люди во взводе – все старые бойцы, за исключением трех-четырех человек. Бойцы отличные, но есть, конечно, с норовом, их надо умеючи взять в руки.

И он подробно рассказал о каждом.

– Горшков – рубака, партизан в худшем смысле, но в атаке – первый. На него не следует повышать голос, он обидчив, его надо чаще похваливать и по-товарищески указывать на неправильное поведение, притом обязательно наедине, – спокойно пояснял Агапов. – Касьянов – пулеметчик, воронежский хохол, хороший боец. Ему не нужно в бою ставить задачу, он сам хорошо понимает, какую цель следует в первую очередь поразить. Казакевич, Ковалев, Сапрыкин – три неразлучных дружка, хорошие бойцы, но любят погулять. Этих можно и нужно выругать перед строем, пригрозить отправить к комиссару полка. Он у нас строгий и не любит тех, кто не бережет честь красноармейца…

И так Агапов рассказал мне о каждом бойце. Я был ему очень благодарен за беседу.

Затем приказал собрать людей в конном строю, чтобы познакомиться с ними.

Поздоровавшись со взводом, я сказал:

– Вот что, товарищи. Меня назначили вашим командиром. Хороший или плохой я командир, хорошие или плохие вы бойцы – это мы увидим в будущем, а сейчас хочу посмотреть ваших коней и боевое снаряжение и лично с каждым познакомиться.

Во время осмотра некоторые бойцы демонстративно разглядывали мои красные брюки. Я заметил это и сказал:

– Меня уже предупредил командир полка Андреев, что вы не любите красные брюки. У меня, знаете ли, других нет. Ношу то, что дала советская власть, и я пока что у нее в долгу. Что касается красного цвета вообще, то это, как известно, революционный Цвет и символизирует он борьбу трудового народа за свою свободу и независимость…

На другой день, собрав взвод у себя в хате, я попросил бойцов рассказать о себе. Разговор долго не клеился. Пулеметчик Касьянов заметил:

– А чего рассказывать-то? Во взводном списке имеются все данные, кто откуда и что мы за люди.

Тогда я рассказал им все, что знал о сражениях с белополяками и Врангелем в Северной Таврии. Бойцы слушали внимательно, особенно интересовались, будет ли Антанта вновь высаживать свои войска. Я ответил, что правители Антанты хотели бы высадить свои войска, да народ и солдаты стран Антанты не хотят драться против нас.

Через несколько дней в операции по очищению Приморского района от остатков банд мне довелось идти во главе взвода в бой. Бой закончился в нашу пользу. Бандиты были уничтожены и частично взяты в плен, и, самое важное, наш взвод не понес при этом никаких потерь. После боя никто из бойцов уже не говорил мне о красных брюках.

Вскоре я был назначен командиром 2-го эскадрона 1-го кавалерийского полка. Командиром полка в это время был Николай Михайлович Дронов, до предела храбрый, очень умный и доброжелательный человек. Личный состав полка полюбил своего командира и смело действовал под его командованием.

В конце декабря 1920 года вся бригада была переброшена в Воронежскую губернию для ликвидации кулацкого восстания и банды Колесникова. Эта банда вскоре была разгромлена. Остатки ее бежали в Тамбовскую губернию на соединение с кулацко-эсеровскими бандами Антонова.

Несколько слов о главаре эсеро-кулацкого восстания Антонове.