Воспоминания и впечатления

Главный режиссер Театра имени Маяковского Николай Охлопков устроил предновогоднюю премьеру спектакля «Гамлет» для творческой интеллигенции. Съехалась, как говорится, вся Москва.

Наиболее именитые гости оставляли верхнюю одежду не в гардеробе, а в кабинете главного администратора. Жена писателя Кочетова обратила на себя общее внимание, появившись в роскошной норковой шубе до щиколоток.

Вешалка в администраторской быстро заполнилась, гости складывали пальто и шубы на диван, на кресла, завалили даже письменный стол.

Когда спектакль кончился и гости стали разбирать свою одежду, выяснилось, что норковая шуба исчезла.

Закрыли все выходы из театра, никого не выпускали, вызвали милицию с поисковой собакой, обследовали в театре каждый закуток. Безрезультатно!

Жена Кочетова рыдала в три ручья, ее отпаивали валерианкой.

На следующее утро Сергей Михалков позвонил Кочетову и спросил:

— Ну, ты п-п-понял, что «Гамлет» — это т-т-тра-гедия?

* * *

Одно из изречений Фаины Раневской:

— Сняться в плохом фильме — все равно что плюнуть в вечность.

* * *

Однажды композитор Арам Хачатурян выступал с докладом на собрании Союза композиторов. Зачитывал заранее написанный текст.

— …мы должны быть благодарны партии и правительству за внимание к музыкальной культуре нашей многострадальной Родины…

— Многонациональной! — поправили из президиума.

— Да… — сказал Хачатурян, — конечно…

И, помолчав, добавил:

— Простите, я не в тех очках!

* * *

Композитор Дмитрий Шостакович как-то спросил своих учеников:

— Какой самый плохой инструмент?

Ученики затруднились с ответом.

— Флейта! — провозгласил Шостакович и пояснил: — Однажды музыканты играли перед падишахом. Ему очень понравилось, и он приказал: «Насыпать музыкантам полные инструменты золотых монет!»

В барабан сколько войдет? А в геликон? Даже в скрипку можно насыпать… А во флейту ни одной монетки не запихнешь!

В другой раз музыканты играли перед падишахом, и ему очень не понравилось. «Засуньте их инструменты им в задницу!» — приказал.

Барабан не лезет, геликон не лезет, даже скрипка не лезет. А флейта? Вот поэтому — самый плохой инструмент.

* * *

Самое известное изречение сценариста Иосифа Прута — записного остроумца:

— Если тебе шестьдесят лет, ты проснулся утром и у тебя ничего не болит, — значит, ты уже умер.

* * *

Артист Георгий Жженов рассказывал, что ему и Борису Ливанову предстояло партнерствовать в каком-то важном эпизоде в фильме Киевской киностудии.

Режиссер, приятель Жженова, позвонил ему в Москву и попросил:

— Жора, возьми Борису Николаевичу билет и поезжайте в одном купе. Проследи, чтобы Ливанов не позволил себе в дороге выпить лишнее. А то съемка завтра прямо «с колес», ну, ты понимаешь…

Партнеры встретились на вокзале и поехали в одном купе. Жженов все-таки прихватил с собой бутылку коньяку, решив, что одна бутылка не повредит. Когда распили коньяк, выяснилось, что Ливанов тоже взял в дорогу такую же бутылку. Проснулся Жженов от того, что кто-то похлопывает его по щекам. Продрал глаза и увидел, что Борис Ливанов стоит над ним в белой рубахе и при галстуке, чисто выбритый и свежо пахнущий одеколоном.

— Жора, вставай, дружочек, приехали. Поезд уже стоял у перрона.

Жженов кое-как заправил рубашку в брюки (спал не раздеваясь), неумытый, небритый, всклокоченный, за спиной Ливанова вышел из вагона.

Режиссер встречает:

— Здравствуйте, Борис Николаевич! Прекрасно выглядите. Я очень рад.

— Ты рад? — Тут Жженов выступил из-за спины Ливанова. — А теперь на меня посмотри!

* * *

Артисты Иннокентий Смоктуновский и Борис Ливанов встретились как партнеры на съемках фильма режиссера И. Авербаха «Степень риска».

— Борис Николаевич, — сказал Смоктуновский, — давайте договоримся: вы — великий, а я — гениальный.

— Экран покажет, — ответил Ливанов.

* * *

Одиозная популярность молодого театра «Современник» раздражала высокое советское начальство. Министр культуры СССР пригласил Олега Ефремова, руководителя театра, для беседы.

— Есть мнение, — сказал министр, — объединить два театральных коллектива: ваш «Современник» и Театр юного зрителя.

Ефремов опешил:

— Но вы же знаете, что театр «Современник» — мое создание, я там главный режиссер, актеры — мои товарищи… А у ТЮЗа есть свой главный режиссер, своя труппа. Если театры объединятся, кем же я буду в этом новом театре?

— Не волнуйтесь, — успокоил министр, — вы как были Олег Попов, так и будете Олег Попов…

* * *

Олегу Стриженову позвонили из киностудии и предложили «сыграть Чайковского».

— Чайковского сыграть можно только на рояле, — ответил артист.

* * *

Артист Петр Глебов прославился в образе шолоховского казака Григория Мелехова в фильме «Тихий Дон».

На съемках Глебову завивали строщенный чуб, который лихо курчавился из-под казачьей фуражки.

В те времена Бюро пропаганды советского киноискусства устраивало встречи популярных артистов со зрителями на спортивных стадионах различных городов страны.

Петр Глебов появлялся перед зрителями в казачьей форме, верхом на коне и совершал круг почета по беговой дорожке стадиона.