Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву

Я очень надеюсь, что все вы, дорогие дети и внуки, будете жить в мире и согласии, я всю свою жизнь очень тяжело работала для этой цели.

Ваша мама и бабушка Хая Трахтман

Послесловие

У автора этих мемуаров, Леи Трахтман-Палхан (1913–1995), необычная судьба. В 1922 году, девятилетней девочкой родители привезли ее из украинского местечка Соколивка в «маленький Тель-Авив» подмандатной Палестины. А когда ей не исполнилось и восемнадцати, британцы выслали ее в СССР за подпольную коммунистическую деятельность. Лея надолго разлучилась с родными, друзьями, с Землей Израиля. Взамен получила скудное питание, очереди за всем, общежитийный быт, убогий даже по сравнению с бедной Палестиной, изнурительный труд на шарикоподшипниковом заводе – прибежище многих «палестинцев». Потом учеба на рабфаке и в педагогическом институте, идеализм, энтузиазм, вера в «правое дело», а также чистки и стукачи. Потом тяготы войны и эвакуации в Томске, преданный муж Михаил, постоянный страх за здоровье детей, мечта о белом хлебе и о возвращении на Святую Землю, ну и, конечно, антисемитизм.

Только через сорок лет, в 1971 году, Лея с мужем и сыном Эриком (Моше) вернулась, наконец, в Израиль. Вскоре к ним присоединился второй сын Израиль с семьей. Сыновья, между прочим, успели отличиться, как организаторы первых ульпанов и создатели эффективной системы преподавания иврита в брежневской Москве.

Что же в биографии Леи самое необычное? То, что вернулась, конечно. И даже не сидела. Большинство же из приехавших с ней сгинули в ГУЛАГе. Лея пишет о тех годах: «Так начались аресты всех товарищей, высланных из Палестины и коммунистов, политических эмигрантов из всех стран».

Вот и Иосифу Бергеру-Барзилаю, представителю палестинской компартии в Коминтерне, повезло. Он отделался осуждением на пятнадцать лет заключения и пять ссылки, но потом был освобожден и, как польский еврей, сумел в 1957 году вернуться в Израиль.

Израиль Минц, активист Гехалуца еще в России, дважды арестовывался, эмигрировал в Палестину, стал кибуцником, вернулся в 1932 году в СССР, был снова арестован в 1937 году. Но и ему повезло – выехал в Израиль в 1973 году.

Шира Горшман в конце 1920-х годов вместе Менахемом Элькиндом и еще 70 членами радикального крыла Рабочего батальона вернулась в СССР, чтобы основать сельскохозяйственную коммуну в Крыму. Выйдя замуж, она уехала в Москву, сменила фамилию и избежала репрессий, а в 1989 году вернулась-таки в Израиль. Элькинда, к слову сказать, расстреляли.

И Лею «чистили» за дружбу с арестованным врагом народа, но ей повезло, за нее заступились, и все обошлось.

Сколько их было, «возвращенцев» и депортированных в СССР? Несколько сотен. Сколько вернулось в Израиль? Единицы.

Воспоминания Трахтман-Палхан интересны, прежде всего, феноменальной памятью мемуаристки, сохранившей множество имен и событий, бытовых деталей, мелочей, через которых только и можно понять прошлую жизнь. Воспоминания привлекают хорошим литературным стилем и отсутствием драматизации, хотя повествуется о тяжелой, полной опасностей жизни. Они захватывают читателя с первой страницы, на которой Лея описывает свой детский страх, что в ее солнечный мир с цветущим садом и фарфоровой куклой ворвутся вдруг «бандиты с шашками в руках». Обыденно и деловито сравнивает она условия содержания в палестинской и советской тюрьме.

Впервые мемуары были опубликованы на иврите двумя книжками: «От маленького Тель-Авива до Москвы» (1989) и «Сорок лет жизни израильтянки в Советском Союзе» (1996). Хотя книга описывает жизнь одной семьи, читателю понятно, что происходит в стране и обществе в целом. Например, бросается в глаза, насколько цинично действовала палестинская компартия, вовлекая школьников в подпольную деятельность. Чем не совращение малолетних? А потом, когда Лею арестовали и судили, адвокат повел защиту так, чтобы девушку наказали; ведь партии нужны были герои – жертвы британского империализма. Потом в СССР Лея долго не могла избавиться от коммунистических иллюзий, смотрела на окружающее через их призму. Она, скажем, голодала, но «выбрасывала это из головы».

Воспоминания заканчиваются посещением родных в Израиле, куда в 1956 году Лею выпустили на пару месяцев по ходатайству легендарного советского агента, руководителя «Красной капеллы» и бывшего «палестинца» Леопольда Треппера. Лея была потрясена тем, что увидела двадцать пять лет спустя. «Накануне возвращения в Москву меня охватило сильное беспокойство. Было ощущение, будто бы я возвращаюсь из отпуска, проведенного на свободе, в тюрьму, за решетку, на пожизненное заключение».

Чтение мемуаров Леи Трахтман-Палхан позволяет лучше понять жизнь простых людей СССР и Израиля в 20 веке. Ведь она увидена наблюдательными глазами еврейской женщины, которая могла сравнивать «здесь» и «там». Мемуары имеют и очевидный назидательный подтекст. Говорят, на ошибках бабушек не учатся. А вдруг все же кому-то из молодых они помогут не оступиться в жизни.