Воспоминания. Из жизни Государственного совета 1907–1917 гг.

Драматические события ноября 1916 г. описаны скупыми, но очень живыми красками, передающими тревожную атмосферу петербургских сходок либеральной интеллигенции. Автор замечает: «Патриотическое беспокойство и невольный страх за общий ход событий на войне и внутри страны и вырисовывающиеся все ярче на политическом горизонте гипократические черты разлагающейся на глазах у всех государственной машины стали брать верх над соображениями бюрократической осторожности и вытекавшей из подобных стремлений тенденции воздерживаться от всего, что могло бы оказаться mal vu (фр.: на плохом счету — Т. Ш.) при дворе» (л. 157). Из мемуаров возникает ясная картина способа ведения разного рода собраний и совещаний, вырисовывается и сама фигура Д. Д. Гримма с его умеренно-конституционными взглядами, его администраторский склад, особенно проявившийся в сцене описания общего собрания Государственного совета по принятию резолюции о создавшемся положении в стране (лл. 161–163). Любопытна и главка, описывающая деятельность Гримма и Вернадского в комиссии по обсуждению проекта закона о кооперативных товариществах и союза. Поскольку проект, поступивший из Думы, был явно сырой, что очень наглядно доказал граф В. Н. Коковцов, не было возможности принять его в представленном виде. Однако в случае провала его в Госсовете ставилось под угрозу с большим трудом налаженное сотрудничество в общем блоке думцев и Государственного совета. Срочно пригласили видных кооператоров (участвовал, например, Н. В. Чайковский) на экстренное заседание группы левых, проинформировали их о положении дел. Разгорелись прения, но убедительных доводов против решения комиссии Госсовета в пользу думского проекта высказано не было. Как пишет Д. Д. Гримм, «получился один безответственный лепет безответственных людей. Таково было общее впечатление всех членов нашей группы, принявших участие в упомянутом совещании. Если до этого среди нас были еще колеблющиеся по данному вопросу, то после совещания все единогласно признали, что позиция Комиссии, занятая ею в этом отношении, ничем не поколеблена, и что другого реального выхода, кроме предлагаемого ею (т. е. исключение из проекта неразработанной части об учреждениях мелкого кредита, оставив в проекте положения с соответствующими поправками о других формах кооперативных товариществ — Г. Ш.), при данных условиях не может быть придумано» (л. 168). Когда проект закона о кооперативах после долгих мытарств и поправок от всех групп Совета необходимо было представить общему собранию, то докладчиком, против всяких правил, предложили сделать Гримма, который в течение всего обсуждения был в меньшинстве и постоянно подавал записки с особым мнением. Он оговорил себе право открыто высказывать свою позицию по всем пунктам, с которыми был не согласен. Однако выступить с докладом ему не пришлось, так как в день, назначенный для доклада, 27 февраля 1917 г. был издан высочайший указ о перерыве занятий законодательных учреждений (л. 171, 175). Гримм вскользь замечает, что позже Госдума, используя ситуацию, распубликовала закон о кооперативных товариществах в своей редакции без учета поправок Государственного совета.

Живо описано последнее стихийно собранное в роковой день 27 февраля общее заседание членов Госсовета в Мариинском дворце, где Е. Н. Трубецким и А. И. Гучковым была составлена верноподданническая телеграмма царю. В ней от имени собравшихся членов они советовали отставить неспособное к управлению правительство. Конец этого трагического дня запечатлелся в памяти Гримма так: «Возвращаясь ночью домой по опустевшим улицам города, мы все время слышали одиночные выстрелы, раздававшиеся то тут, то там в ночной тишине. В ту же ночь Мариинский дворец подвергся нападению и разгрому со стороны хулиганствующей толпы. Три министра, не успевшие оставить дворец ко времени прихода толпы, в том числе Н. Н. Покровский, избегли ареста лишь благодаря тому, что им удалось укрыться в подвалах дворца» (л. 177).