Воспоминания (Катакомбы XX века)

Батюшка радовался за нас, что мы имеем возможность встретить раннюю весну в Загорске. Он говорил мне о том, что это время года необыкновенно прекрасно в этих местах. Какая-то особенная благодать разлита в воздухе, напоминая об ином, высшем мире и умиротворяя все чувства, как песня жаворонка в минуты душевной тревоги.

Приближались и дни "духовной весны" - Великого поста. В Прощеное воскресенье вечером, перед отъездом в Москву, я зашла к батюшке. Женщина, открывшая мне дверь, сказала: "Батюшку видеть нельзя, он очень слаб и никого не принимает". Мне пришлось уйти.

Я направилась к вокзалу, не понимая, что творится со мной. Мир вновь терял свою реальность, как в те дни, когда умирала мама. Но тогда Господь сжалился надо мной, после 11 дней бессознательного состояния мама пришла в себя и я могла видеть ее и говорить с ней до последних минут ее жизни. Неужели я батюшку больше не увижу? Не получу его последнего благословения? Как же я буду жить дальше? Этого не может быть! Я продолжала идти на вокзал, я не могла поступить иначе, но в глубине души была безусловная уверенность в том, что Господь не допустит, чтобы я так уехала.

Я пришла на вокзал, подошла к кассе, взяла билет. Сейчас подойдет поезд, и я должна буду уехать. Вдруг я обнаружила у себя в кармане лекарство, которое я привезла для батюшки и которое надо было непременно передать, так как оно могло облегчить его страдания. Я совсем забыла о нем. Что делать? Возвращаться к батюшке было нельзя. Я решила пойти к сестре К.И., Ирине, которая жила на одной улице с нами, и передать ей лекарство.

- Как хорошо, что Вы пришли! - неожиданно для меня воскликнула Ирина, когда я вошла к ней в дом. - Идите скорей к батюшке! Он узнал, что Вас к нему не допустили, и был очень огорчен. Он непременно хочет Вас видеть.

То, что произошло, было больше того, что я могла ожидать. Я не только увижу батюшку, он сам зовет меня к себе.

К.И. подвела меня к постели батюшки и сказала: "Говорите, что Вам нужно, пока не поздно", - и вышла из комнаты. Много мыслей мелькало у меня в голове, но все они в этот момент казались лишними. Я не могла говорить. Тогда батюшка заговорил сам тихим и ласковым голосом: "Говорите, что Вам нужно, пока я совсем не ослабел". "Батюшка, - сказала я, - простите меня за все, за все огорчения и неприятные минуты, какие я Вам доставила".

"Нет, нет, - оживился батюшка, - ничего такого не было. А прощения мы должны просить друг у друга... И Леночке передайте". - "Теперь для меня нет ничего, кроме вашего благословения", - добавила я. "Вот так-то и лучше, ответил батюшка. - Господь Вам многое пошлет, только живите так, как Вы живете. Разбирайте жизнь понемногу..." Эти последние слова батюшка произнес особенно тихо и медленно, по-видимому, утомившись.

Все находившиеся в доме вошли в комнату батюшки, чтобы начать вечернее богослужение - встречу Великого поста.

Слабым, но чистым голосом батюшка сам начал пение ирмоса Великого канона "Помощник и покровитель бысть мне во спасение". Необычайной силой звучали эти слова в устах умирающего. Это был не только итог земного пути, эти слова, которыми Церковь начинает ежегодно Великий пост, открывая всем верным дверь покаяния, открывали перед ним в этот час врата жизни вечной.

По окончании богослужения батюшка сказал, чтобы меня оставили ночевать, так как было уже поздно.

Рано утром пришел о. Петр. Каждый день он приходил причащать больного, а потом уходил на работу в бухгалтерии на фабрике.

Войдя в комнату батюшки, о. Петр сказал бодрым, почти веселым голосом: "Доброе утро, отец архимандрит, с Постом Вас".

Пока о. Петр был у батюшки, все собрались на кухне и горевали о предстоящей разлуке с батюшкой. Когда о. Петр вышел к нам, он сказал: "Мы не знаем, что ждет нас, может быть, Господь выводит его как Своего избранника". Последующие события показали, что о. Петр был прав.

В это время батюшка позвал к себе К.И. "Мать, - сказал он, - принеси Верочке капусты". Он беспокоился, что К.И. забудет накормить меня перед отъездом.

Когда я собралась уезжать, я еще раз зашла к батюшке в комнату. Он лежал в забытьи. Я не решалась его беспокоить. К.И. сама подошла к батюшке и сказала: "Благословите Верочку, ей ехать надо". Я опустилась на колени возле его кровати. Батюшка благословил меня, и я уехала в Москву.

Через три дня, когда я пришла с работы, папа сообщил мне, что звонили и оставили адрес, по которому я должна была немедленно прийти. Я все поняла. Когда я пришла, то услышала: "Батюшка скончался".

Мне сообщили также, что решено было в течение года читать Псалтирь по батюшке. Для того, чтобы вся Псалтирь прочитывалась ежедневно, ее разделили между духовными детьми батюшки так, чтобы каждый ежедневно читал одну кафизму. Мне досталась 6-я кафизма.

- Смотрите, - сказала мне одна из духовных дочерей батюшки, когда я собиралась уходить, - дома никому не показывайте вида, что у Вас горе. И не плачьте, для этого есть ночь.