Воспоминания (Катакомбы XX века)

Подавив собственные страдания, во имя Высшей Любви она продолжает ухаживать за раненым врагом всю ночь. Утром приходит врач. Больной уже вне опасности, но голова молодой девушки стала совершенно седой. Так вот она, война! Вот она, жизнь!

Мужество, отказ от себя, любовь к врагам! Я не заметила, что это случайно прочитанное мною стихотворение стало для меня первой проповедью христианства.

Любимый учитель

В пятом классе к нам поступил новый учитель. Сергей Николаевич должен был быть нашим классным наставником и преподавать русский и латинский языки. Два года пробыл у нас С.Н. Я не могу вспоминать о нем без чувства самой глубокой благодарности.

Трудные были годы: в общественной жизни - затянувшаяся война, государственные неурядицы, две революции... В личной - сложный и мучительный переход от отрочества к юности.

С. Н. чем-то резко выделялся из среды наших учителей: в нем не было свойственной всем интеллигентам того времени сложности, которая, при всем большом культурном богатстве, оставляла чувство неопределенности, неуверенности. В С.Н. поражала цельность, глубокая внутренняя честность и принципиальность, основанные на незыблемом фундаменте, которого мы не чувствовали у других педагогов, "колеблемых ветром учения". И именно это здоровое ядро его личности - "высокий строй души", ясность взгляда на жизнь, уверенность и простота во всем - так благотворно и целительно влияли на неокрепшие еще, мятущиеся души подростков. Даже сама манера держаться, исходившая изнутри его личности, имела большое значение. До сих пор помню, как С.Н. входил в класс, здоровался, доставал книги и начинал урок. При воспоминании об этом я всегда представляю себе ясное зимнее утро, залитый солнцем класс, нерастаявшие снежинки на усах и бороде С.Н. Он вселял какую-то бодрость, спокойствие, желание работать. Чем бы мы ни занимались на уроке, были ли это памятники древней словесности, стихи Овидия или латинские склонения - все становилось интересным, понятным и необходимым. С.Н. учил нас работать.

Сочинение по русскому языку всегда задавалось за месяц вперед, но начинать работать над ним мы должны были в тот же день, когда оно было задано. С.Н. просматривал план каждого сочинения, черновики, те части работы, которые были сделаны в течение недели, он как бы хотел видеть и чувствовать самый ход мысли каждого. Как это помогало упорядочить не только свою работу, но и свой внутренний мир!

Каждый предмет приобретал в руках С.Н. такой несомненный смысл, что уроки его нельзя было забыть. Сейчас, когда прошло уже 40 лет с тех пор и многое забылось, исторические или художественные образы, данные С.Н., остались в памяти на всю жизнь: Владимир Мономах, Юлиания Лазаревская, Нирбея, Филимон и Бавкида и многие другие.

Бесчисленные вопросы возникали у каждого из нас в связи со всем, что приходилось видеть и переживать. На переменках все обступали С.Н., и каждый что-то горячо доказывал. Раз в неделю собирались по вечерам. С.Н. внимательно выслушивал всех, никому не навязывал своих убеждений. Однажды С.Н. спросили, как относится он к учению Л.Н. Толстого. "Еще студентом, рассказывал С.Н., - я ездил в Ясную Поляну. Лев Николаевич долго со мной беседовал, но он не мог убедить меня в истинности своего учения". В другой раз кто-то спросил С.Н. о марксизме. С.Н. кратко отвечал: "Изучайте марксизм. И я изучал, но не принял".

Некоторые учащиеся считали себя сторонниками той или иной политической партии. С.Н. говорил: "Не так важно, будете ли вы эсерами, большевиками или монархистами, важнее всего, чтобы вы были честными эсерами, монархистами или большевиками".

Каждое слово, сказанное С.Н., исходило из глубокого внутреннего убеждения и потому было действенным и незабываемым.

По пятницам мы собирались после уроков, чтобы катать бинты в помощь фронту. Однажды накануне экзамена по географии большинство не явилось для участия в этой работе. На следующий день, поздравляя всех со сдачей экзамена, С.Н. особенно горячо поздравил тех, кто даже накануне экзамена нашел возможным участвовать в работе для помощи нашим раненым. "Помните, сказал он, - что общественное дело всегда должно быть на первом месте, а личное - на втором".

Однажды нам было задано сочинение на тему о войне. Все написали в обычном патриотическом духе, и только Катя Г. (дочь толстовца) и Слава Д. (сын большевика) написали нечто совершенно противоположное. Возвращая тетради, С.Н. обратился к ним и сказал: "Я не согласен с вами обоими, но я рад за вас, что вы решились высказать свои убеждения против всех. Так всегда должен поступать честный человек".

При ясном сознании общественного долга С.Н. не способен был ни на какие компромиссы и сделки с совестью. Он говорил: "Я могу бороться против какого-либо предложения, которое кажется мне нецелесообразным, но как только оно стало законом, я обязан ему подчиниться. Я обязан подчиняться обществу и государству во всем, исключая то, что противоречит моим нравственным или религиозным убеждениям. Здесь я не подчинюсь никакой человеческой власти".

Сколько раз вспоминались эти слова С.Н.!