Воспоминания кавказского офицера

Для обороны русской границы были построены вдоль Кубани, на ее правом берегу, казачьи станицы, в двадцати верстах одна от другой, огороженные земляным бруствером, с небольшими бастионами посреди фасов, составлявших правильный шестиугольник. Между станицами по два поста, состоявшие из колючей плетневой ограды с наблюдательною вышкой, вмещали команды казаков, всегда готовых встретить неприятеля. Главная обязанность их заключалась в том, чтобы никогда не упускать его из виду, и даже если он сильнее, следить за ним с перестрелкою, для указания дороги резервам, скакавшим со всех сторон в случае тревоги. Возле постов стояли высокие шесты, обернутые соломой, со смоляными бочками наверху, которые зажигались при появлении неприятеля для означения места прорыва. Днем берег реки охранялся цепью караульных казаков, выставленных на курганах и на более возвышенных пунктах. На ночь против всех известных переходов располагались пешие казаки в засаде, а за ними ставились во второй линии, на соединении дорог, так называемые заставы, из двадцати и более конных казаков, обязанных бросаться в темноте на неприятеля, наткнувшегося на береговой секрет. Поутру высылались сверх того из станиц и от промежуточных постов вдоль реки разъезды отыскивать на песке и на росистой траве следы черкесов, успевших ночью прокрасться в наши пределы. Несмотря на все эти предосторожности, на ловкость и на сметливость линейных казаков, черкесские абреки весьма часто проходили небольшими партиями через кордонную линию или прорывались через нее в большом числе открытою силой, проникая в глубину края, к Ставрополю, к Георгиевску и в окрестности минеральных вод. Смелость их бывала в этих случаях изумительна и нередко удивляла даже самых привычных кавказских ветеранов. Для десяти или двадцати абреков ничего не значило в долгую осеннюю ночь переправиться тайком через Кубань, проскакать за Ставрополь, напасть там на деревню или на проезжающих и перед рассветом вернуться с добычей за реку. Однажды сорок абреков прорвались из-за Кубани в астраханскую степь, ограбили там рыбных промышленников и вернулись потом счастливо в горы, пробыв более месяца в наших границах. Очень часто черкесы платили жизнью за свою дерзость, но это их не пугало. Сегодня казакам удается перебить партию абреков до последнего человека, а завтра другая шайка пробирается в наши пределы почти по следам своих погибших товарищей.

Подобного рода война требовала особой осторожности и вечной готовности к отражению неприятеля на всем протяжении нашей кордонной линии, от Каспийского до Черного моря, истощавших до крайности силы пограничного военного населения. Оборонительная система, которой мы предались на некоторое время в виде опыта, оказалась совершенно неудовлетворительною для сохранения спокойствия. Набеги горцев на наши границы умножились и приняли столь дерзкий характер, что казаки не находили, наконец, безопасности посреди своих станиц. Единственное средство остановить, хотя несколько, хищнические попытки горцев заключалось, бесспорно, в наступательных действиях и в карательных набегах на их аулы. Только опасение за свои собственные семейства и стада, поддерживаемое беспрестанною тревогой с нашей стороны, могло отвлечь от наших границ их неутомимую жажду добычи и военной деятельности.

Пользуясь свободой действовать оборонительно и наступательно, как ему заблагорассудится, только бы он успел изменить тревожное положение, в котором находилась линия, генерал *** действительно успел, путем удачных набегов, уменьшить неприятельские нападения на наши границы и если не покорить окончательно, то принудить, по крайней мере, абазинские аулы и черкесские общества между Кубанью и Сагуашею смириться перед русскою силой. Абреков, более всего опасных для спокойствия края, он старался переманить на русскую сторону, и вообще истреблял их всеми способами. В этом случае он поступал с черкесами по-черкесски.