Воспоминания. Конец 1917 г. – декабрь 1918 г.

На немцев убийство их фельдмаршала произвело очень сильное впечатление. Довольно долгое время место главнокомандующего было свободно, затем приехал заместитель Эйхгорна, генерал фон Кирбах, человек, про которого трудно что-нибудь сказать, кажется, любил баню, даже наверно, и то я, собственно, повторяю со слов самих немцев. Роли он никакой не играл, всем заправлял генерал Гренер и его помощник майор Ярош.

В то время на Украине далеко не было спокойно. Недовольных элементов было очень много. Причины были самые различные: с одной стороны, все бывшие члены Рады, оставшись не у дел, не могли с этим примириться. Земства, зная, что вырабатываются новые законы, были, конечно, против правительства, хотя, например, земские служащие, натерпевшись от порядков при Раде, совершенно не разделяли мнения выборных людей. Полки, сформированные немцами из пленных украинцев, так называемые синежупанники, ввиду того что они прибыли в синих жупанах, потом теми же немцами расформированные, ввиду их непригодности, представляли тоже бродячий элемент.

Народонаселение разделялось на две части: все имущие, хоть и немного, были спокойны, но сельский пролетариат только и ждал момента для того, чтобы примкнуть к новым грабительским походам. Сюда же примыкали большевики, не имея возможности действовать в городах, они помогали работе распропагандирования части деревенской массы. Украинские социал-революционеры, мало чем отличающиеся от большевиков, направляли все дело. Нужно сказать, что многие помещики своими действиями много способствовали им в смысле увеличения недовольствия. Главным центром восстания была облюбована Звенигородка. Банды были в Нежинском уезде и других. Ни наша варта, ни даже немцы в течение долгого времени не могли со всеми этими бандами справиться. Тактика повстанцев была чрезвычайно ловкая; когда какой-нибудь правительственный или немецкий отряд подходили, они прятали оружие и превращались в мирных жителей, затем, по проходе отряда, они снова формировались и бунтовали. Планомерности в их действиях было мало, хотя в общем было стремление к окружению Киева, по крайней мере, во многих небольших центрах вокруг Киева, по радиусу верст в 150, именно и началось сначала брожение, мелкие беспорядки, а затем появились уже банды, недурно вооруженные, некоторые имели даже орудия; и все это начиналось с того, что предавало огню и мечу всякую мало-мальски более крупную собственность, не только помещичью, но и хлеборобов-собственников. При этих налетах много их, к сожалению, погибло. Зверство этих шаек было неимоверное. Помню, что один рапорт, полученный мной от спасшегося чудом из рук этих господ какого-то судебного нашего деятеля, которого бандиты в течение нескольких дней водили с собой, и он имел возможность наблюдать их действия и внутреннюю жизнь, превосходил все, что мне до сих пор приходилось видеть и слышать из области таких похождений.

У нас первоначально дело не клеилось, так как наши отряды и варта и губернская администрация, с одной стороны, и немцы – с другой, действовали без всякой связи. Потому я всячески настаивал на том, чтобы наши министерства, военное и внутренних дел, сговорились бы с немцами. Гренер очень охотно пошел навстречу нашим желаниям, и в результате было решено, что ежедневно у меня будут заседания представителей заинтересованных сторон. Мне кажется, что эта мера принесла большую пользу, так как у меня скоплялись все сведения, и распоряжения уже действующих органов могли быть полнее. Через некоторое время это движение было ликвидировано.

Серьезные русские и украинские партии в этом деле не участвовали, но отдельные члены их принимали живейшее участие. Я думаю, что и Петлюра и Винниченко, несомненно, работали там.