Воспоминания. Конец 1917 г. – декабрь 1918 г.

Другого соседа тоже в 12 верстах от нас – Василия Васильевича Тартовского, известного собирателя украинской старины, впоследствии перешедшей в Черниговский Музей. Усадьба его и парк в Качановке занимали площадь в 600 десятин. Старинный дом-дворец, построенный Румянцевым по рисункам Растрелли, сохранил всю типичность стиля растреллевских строений. Очень жаль, что в 1900-х годах, когда Василий Васильевич продал это имение Харитоненкам, последние своими перестройками дома сильно изменили первоначальный стиль.

Но эти соседи, из крупных панов, приезжали не так часто, обыкновенные заседатели были ближайшие соседи, и тут встречались прекурьезные типы: чего стоил, например, Павел Петрович Зоц, говоривший исключительно по-украински, или, как тогда тот/та говорили, по-малороссийски, остриженный так, как в старину стриглась украинская старшина, неизменно с громадным чубуком в руках, или во рту, подобный же ему тип Сен-Лоран, очевидно, потомок какого-то французского эмигранта, которого звали, уже искалечив его фамилию, Селегран; братья Орловские-Барановские, бесконечная масса различных Милорадовичей, Ипполит Михайлович Маркевич, ближайший сосед, бывший гусар, крутила, хороший ездок и охотник, но из ряда вон плохой хозяин, за последнее он поплатился, так как детям его достались лишь объедки из его когда-то довольно крупного состояния.

Вся эта компания спорила, шумела, а затем рассаживалась за карточными столами. Играли в яролаш. Мой дед тоже любил играть в карты. Так длилось до вечера, когда часов в 7–8 подавался ужин. К 10 часам гости разъезжались, а дед шел спать.

Помню, что вставал он всегда очень рано, не позже 5 часов утра. Поэтому позже 10 часов вечера все никогда не засиживались.

Кроме приезжих гостей, дед любил, чтобы у него всегда было много приезжих на долгий срок. Поэтому вся усадьба всегда была населена всякими приезжими. Усадьба состояла из большого деревянного дома, довольно оригинального стиля: одноэтажный, с приклеенными к нему двумя большими, скорее готического стиля, башнями. Этот дом был старый, построенный из прекрасных дубовых балок. Дед собирался всегда его срыть и построить новый каменный, но так ни он, ни моя мать, ни я не исполнили этого. В этом старом доме были парадные комнаты и одна лишь спальня, в которой жил дед.

К этому дому примыкала большая пристройка, двухэтажная, скорее наподобие шотландских замков, тоже с большой башней; была система коридоров в каждом этаже, к которым примыкали отдельные апартаменты. Затем вокруг большой pеlousе[30], перед старым домом располагались очень красивые каменные флигеля различных стилей, таких было четыре, один был кухонный, два для гостей и один большой для служащих, прачечной и т. п. В пристройке жила наша семья, гувернеры, гувернантки, а вот в гостевых флигелях было полно, как в яйце. Тут были приезжие гости. Большинство были различные артисты и художники, приезжающие на долгие месяцы. Были среди них и выдающиеся люди, достаточно сказать, что у деда подолгу живал Николай Николаевич Ге, один из очень крупных художников того времени, в музее императора Александра III находятся несколько из его картин. Николай Николаевич Ге, кроме художества, был толстовец или чем-то в этом роде. Помню его бесконечные споры об писаниях Толстого, в то время только что перестраивавшегося с беллетристики на духовно нравственное свое учение. Ге переписал всю нашу семью. Большинство этих портретов, кажется, сохранились, так как попали в Киевский Музей теперь, во время революции.

Помню также выдающихся музыкантов, братьев Зарембо. В Тростянце и дед, и все остальные жители страшно любили музыку. Вообще, все пребывание в Тростянце мое связано с миром звуков: постоянная игра на фортепиано, трио и квартеты струнные чередовались изо дня в день. Я очень любил музыку и старался всегда не упустить случая послушать музыкантов. В смысле общего музыкального развития это Тростянецкое пребывание, несомненно, имело для меня в жизни большое значение, могу сказать, что после уже в жизни не приходилось больше находиться в такой постоянной музыкальной обстановке.