Воспоминания. Конец 1917 г. – декабрь 1918 г.

Кадры корпусов всюду набирались. В офицерском составе чувствовался большой недостаток, особенно в хороших кадровых офицерах. Причиной тому было то, что в тот момент, когда подходящих офицеров было много, я не мог добиться от немцев соглашения на формирование корпусов, как об этом я указывал выше. За это время вербовочные бюро Деникина, о которых немцы не знали, но которые у нас функционировали, набрали очень много хороших офицеров. Таким образом, когда я, наконец, добился своего, офицерский вопрос стал довольно остро, но особенно плохо было с унтер-офицерами. Последние являлись, но были совсем неподходящими для настоящей армии, элементом почти что большевистским. Все же с некоторым выбором их временно набирали, рассчитывая главным образом выработать за зиму своих уже унтер-офицеров, воспитавши их во вновь сформированных школах. Следовательно, для постоянной новой армии создавались все учреждения воспитательного и вспомогательного характера. Кадры восьми корпусов и Сердюцкой дивизии формировались. Оружия и всякого имущества было довольно, но оно было разбросано по всей Украине. Казарм не было, так как старые хорошие были заняты немцами и австрийцами, остались лишь полуразвалившиеся, или же их совсем не хватало. Заготовок по продовольствию и фуражу не было, нужно было заготовлять. Министры относились, особенно первое время, чрезвычайно отрицательно к вопросу формирования армии и урезывали всюду ассигновки, не давая тем самым возможности стать армии в денежном отношении на твердую ногу. С другой стороны, у генерала Корниенко не клеился как-то сметный вопрос, пока это не дошло до меня. Я устроил общее заседание с товарищем министра финансов, Курилло, и тогда как будто дело пошло лучше.

Кроме кадров постоянной армии, у нас была еще бригада Натиева. Натиев, грузин по происхождению, еще при Раде, до большевиков, взялся за формирование отдельной части, которая принимала участие в январских киевских боях. На нее обратила внимание Центральная Рада, и тогдашнее министерство дало Натиеву возможность усилиться. Направили Натиева, кажется, сначала для приведения в порядок Екатеринославской губернии, а затем в Таврическую. Натиев военный человек, и, я думаю, – хороший, во всяком случае, я знаю, что бригада его дралась недурно. У него был набран, за малым исключением, всякий сброд. Мне говорили, что в национальном отношении это было какое-то смешение языков, но, благодаря появлению там нескольких украинских самостийников, бригада со временем все же приняла некоторый украинский облик. Пока эта бригада была в бою, как я говорил выше, она приносила пользу. Рада платила очень большие деньги, чуть ли не триста рублей солдату, что по тогдашним временам было заманчиво. Когда же пришли немцы и большевики окончательно скрылись, в бригаде начались, как это всегда бывает с такими частями, набранными с бору да с сосенки и стоящими без боевого дела, скандалы и разложение. Я часто получал предупреждения, что у Натиева творится что-то неладное, что там подготовляется бунт и восстание против меня, но при посылке туда для расследования всегда все ограничивалось сравнительно несерьезными поступками. Немцы мне предлагали расформировать эти части из-за их неблагонадежности, я же этого не хотел, во-первых, потому, что как-никак, а это единственные части, которые у меня существовали, которые уже на деле доказали свою пригодность; во-вторых, уж почему – я не знаю, но факт тот, что у Натиева было громадное количество всякого имущества и оружия, которое, в случае расформирования этих частей, могло быть конфисковано немцами. Ввиду этого, я решил постараться очистить эту бригаду от элементов преступных. Так как Натиев был хотя и хорошим военным, но человеком слабым в той новой сравнительно мирной обстановке, в которую ему с бригадой пришлось попасть, я назначил взамен его некоего генерала Бочковского, прекрасного начальника дивизии. Я его знал еще во время войны, когда я временно командовал 8-м корпусом Деникина. Бочковский стоял во главе, тоже временно, 14-ой дивизии, и мне он тогда очень понравился как решительный, твердый и знающий свое дело человек.

Кроме этой бригады, было еще около 60 000 всяких войск, сформированных при Центральной Раде. Все это были наемные солдаты, большинство из которых никак нельзя было разоружить, несмотря на наше желание, так как почти все они несли караульную службу при учреждениях и складах.