Воспоминания корниловца (1914-1934)

Книга охватывает три ключевых периода нашей истории, свидетелем которых был автор: Первую мировую войну, в которой он стал офицером Сербской добровольческой дивизии; Гражданскую войну, в которой он сражался против большевиков в Корниловском полку, и ранние годы советской власти, вплоть до коллективизации и голода 1933 г. Это время в жизни автора, как и в жизни всей страны, было насыщено драматическими событиями. Участник Белого движения, он подлежал расстрелу, но был спасен сербами, служившими на стороне красных. С 1922 г. до выезда из СССР в 1934 г. жил под фамилией матери — Гостиша.

В начале тридцатых годов встал вопрос о дипломатическом признании СССР Югославией, поставившей условием возвращение своих граждан на родину. Так, Трушнович с женой Зинаидой Никаноровной и сыном Ярославом в феврале 1934 г., в числе 200 других семей, оказался в Югославии. В 1937 г. на сербском языке выходит сильно сокращенная книга его воспоминаний. Она и сегодня не утратила актуальности. Полный текст на русском языке печатается здесь впервые.

В Югославии Трушнович окунулся в русскую среду Национально-Трудового Союза нового поколения (НТС), организовавшего более 60 его публичных выступлений. Так как в Союз не принимали лиц, родившихся до 1895 г., он вошел в Комитет содействия НТС и лишь в 1941 г., после отмены возрастного ценза, стал членом организации. В том же году он принял православие под именем Александр (в католичестве его имя было Рудольф).

Во время немецкой оккупации Югославии хорватские усташи пытаются его убить. Он бросает частную практику в провинции и перебирается с семьей в Белград, где работает санитарным врачом. Трушнович сближается с председателем дружественной НТС сербской организации “Збор” Дмитрием Льотичем. После отъезда руководства НТС из Белграда он возглавляет существовавший тогда негласно местный отдел НТС.

В сентябре 1944 г., при подходе советских и титовских войск к Белграду, семья Трушновичей переезжает в Германию по поддельным документам, привезенным из штаба Власова. Трушнович — капитан, затем майор Русской освободительной армии (РОА), заместитель начальника санитарного отдела штаба Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (ВС КОНР).

Весной 1945 г. Льотич предлагает генералу Власову идти на соединение с его добровольцами, действовавшими в горах Югославии. В составе делегации РОА Трушнович выезжает к месту встречи, но в Тироле группа узнает о капитуляции Германии.

Война окончена. Освобожденные из лагеря военнопленные французы спешат донести американцам, что прибывшая группа — это якобы переодетые эсэсовцы. Их везут на расстрел, но грузовик разбивается. Тяжелораненый Трушнович попадает в лазарет. Вылечившись, перебирается в лагерь русских беженцев под Зальцбургом, где его находит сын, позднее состоится и встреча с женой. Вместе они переезжают в созданный НТС лагерь беженцев Менхегоф под Касселем. Трушнович активно включается в жизнь лагеря: становится главным врачом, его избирают в СоветНТС (уже не “нового поколения”, а “российских солидаристов”). Он председатель Высшего суда совести и чести НТС, постоянный сотрудник “Посева”, автор брошюры “Россия и славянство” (1949) и книги “Ценою подвига” (вышедшей посмертно в 1955 г.).

По требованию советских властей американцы выселяют руководство НТС из Менхегофа. Однако Трушнович добивается разрешения городского управления Бад Гомбурга на постройку жилых бараков. Строительный материал достает с помощью служащей американской армии — правнучки известного составителя Словаря русского языка В.И. Даля. Так на окраине Бад Гомбурга возник поселок Солидарск.

В разгар “холодной войны” Западный Берлин, окруженный советской оккупационной зоной, становится “островом свободы”. С 1950 г. Трушнович возглавляет там Комитет помощи русским беженцам, который помогал им ориентироваться в незнакомом мире, оказывал помощь при оформлении документов, а порой и материальную поддержку. В 1951 г. в Берлине создается Общество немецко-русской дружбы, которое возглавляли два сопредседателя: обер-бургомистр Берлина Эрнст Ройтер и доктор А.Р. Трушнович.

Прошло полвека со дня его гибели. О том, как Александру Рудольфовичу незадолго до смерти виделось будущее, лучше всего говорят слова из его книги “Ценою подвига”: