Воспоминания Мерлина, или Привет, Хогвартс!

— Слушай, давай прервемся. Я с радостью удовлетворю твое любопытство, но либо мы спалимся, потому что даже Оглохни не гарантирует приватного разговора, либо у меня сейчас язык отвалится. — Нет, разговаривать с ней было чертовски приятно, ведь известно, что разговор с дамой приятен сам по себе, а с умной — приятен вдвойне. Но ее любопытство не уступало моему, а единственным источником информации был я. Интересовало ее все: начиная с наших языков и заканчивая магией и технологиями.

— Если я тебя достала, то так и надо говорить, — Гермиона погрустнела, и взмах палочкой пошел чуть криво, из–за чего кружка склеилась вкось.

— Нет, я сказал именно то, что думал, как и всегда — взмах, падение кружки, и «репаро» уже от меня снова собрало кружку. Пара чар шла своим чередом, изучали заклинание восстановления. — Потерпи чуть–чуть, свечу ты уже зажгла, так и до слепков скоро дойдем, и ты получишь все что нужно — знай крути в голове и изучай все, что я смогу передать. Или потерпи до лета, или хотя бы до каникул. Я включу тебе комп, и достанешь любую информацию.

— Просто представь, что кучу времени ты думаешь, что твой мир единственный, что ты живешь на единственной обитаемой планете на ближайшие сотни систем. А потом вдруг ты узнаешь, что существуют триллионы миров, и твой друг по школе с одного из них, и у них там маги и магглы одно общество, живут почти вечность, магия сочетается с технологией, и крорабли бороздят просторы вселе…

— Шшш! Тише я прошу. Я понимаю, это как письмо из Хогвартса для тебя. Когда же тебя отпустит то а? — я улыбнулся.

— А вот дошутишься, никогда не отпустит — она ткнула меня локтем в бок, отшучиваясь в ответ.

— О, и ты сведешь меня с ума вопросами. А потом я, обезумев, не пощажу тебя! И замучаю ответами, заставлю их выучить, и до конца своих дней вы будешь отвечать их, — завывая замогильным голосом, я еле сдерживал смех. Она опять тыкнула локтем, хорошо попав на вдох, а я поймал ее руку.

— И будет двое сумасшедших бродить по свету. И раз ты сказал, что ваша магия влияет на окружающих, а я от тебя не отстану, то длиться это будет вечность.

— Ммм, двое сумасшедших, скитающихся вечность, я не против — я негромко рассмеялся, а через пару секунд звонкий, мелодичный смех девочки растекся, пропадая за сферой заклинания.

К вечеру похолодало, и проклятье осени и весны — слякоть и грязь сковало ледяной коркой, морозящий северный ветер усилился, старательно завывая в проходах и окнах замка. Только в гостиных, да в ряде кабинетов потрескивая дровами и обдавая жаром горели камины. А спустя пару дней крупными хлопьями пошел снег, вместе с ветром устроив настоящую вьюгу. Когда в пятницу мы пошли на чай к Хагриду, то по щиколотку утонули в пушистом белоснежном снегу, несмотря на то, что накануне вечером лесничий бодро махал лопатой размером с ковш, расчищая тропинку от снега. Постучав в дверь, ребята вошли, спасаясь от Клыка и его слюней. Собственно избежать радостного облизывания удалось только мне: как и другие разумные существа, Клык чуял нутром, что тут не так все просто, и здоровался более почтительно, ложась на пол и сотрясая своим здоровым хвостом все, что плохо стояло поблизости. Я скинул с себя теплый плащ и шарф, поправил воротник черной рубашки, и помог Гермионе выпасть из своей верхней одежды.

— Давайте–ка плащи сюды — лапища Хагрида сгребла их в охапку из наших рук и перекинула через пару веревок у камина.

Волшебный чай Хагрида был дополнен вкусными суфле и кексами, претерпевшими разительные изменения с прошлого года, когда ребята смекнули подарить лесничему на рождество маггловскую книгу рецептов. Лесничий вошел во вкус, и чаепития по пятницам стали насыщенными разными сладостями. Болтали о том о сем, начиная невыносимым профессором Трелони и заканчивая погодой. Меня под мерные голоса друзей разморило, и проснулся я только минут за двадцать до отхода. Хорошо проснулся, а то умники бы ради шутки смылись бы без меня. Возвращались уже затемно, ветер утих, и искрящийся снег блистал перед нами во всем своем великолепии, его пушистые хлопья кружились и мерно расседались на наших плащах. Рон остановился поправить ботинок, и началось. Первый комок снега прилетел в спину Гермионе. Второй — в лоб Гарри, развернувшемуся на шум. Замелькали круглые комки снега, перемещаясь между четырьмя фигурами, кружащими и уклоняющимися. Хуже всех пришлось мне и Гермионе, мы были без шапок, и снег легко летел нам в лицо, волосы, уши и глаза, разбиваясь о плащи рядом с лицом. Но и Рону досталось, когда случайно сразу три снежка попали ему в голову и грудь, и он от неожиданности опрокинулся на зад, приземляясь в сугроб. Гарри попался на подножке от Рона, когда подбежал его поднимать, и остались стоять только мы с Гермионой. Раз снежок, шаг с уходом влево, снова снежок и снова влево, а теперь право и вертушка, снежок пролетает по траектории за спиной, а Гермиона у меня в охапке! — Ага, попалась!