Воспоминания мёртвого пилота (СИ)

Комиссия, о которой я сказал правому лётчику, на этом аэродроме действительно существовала. Она была учреждена во время войны в Афганистане и контролировала самолёты, летающие за границу. Это был дополнительный орган, помогающий таможенникам и пограничникам разобраться в тонкостях военно-транспортных перевозок. Самолёты морской авиации эта комиссия никогда не проверяла. Я об этом знал от своего командира эскадрильи, который не только научил меня летать на Ан-12, но и попутно посвятил в некоторые тонкости транспортной работы. Пришло время проверить, стоит ли количество водки, выпитое с ним за время моей учёбы, объёма знаний, полученных от него.

Я шёл к своему самолёту с разрешением на вылет подписанным диспетчером. Под крылом в ожидании стоял Павел и нервно грыз ногти. Услышав звук моего приближения, он повернулся ко мне, сделал несколько шагов навстречу и спросил:

- Ну что, командир, летим?

- Сейчас груз проверят и полетим, - отвечаю я.

- А без проверки улететь нельзя? - с тревогой в голосе спросил он.

- Можно, - говорю я ему. - За деньги можно всё, что угодно.

Он расстегнул дипломат, с которым не расставался весь полёт и, не показывая мне его содержимого, спросил:

- Сколько?

- Тысячу долларов проверяющему и по сто каждому члену экипажа. За молчание.

- Здесь две тысячи, - протянул мне деньги Павел. - Уладь, пожалуйста, этот вопрос.

Я положил деньги в карман комбинезона и быстрым шагом направился обратно в штаб. На половине пути мне повстречался майор, идущий по своим делам на стоянку самолётов. Зная, что Павел смотрит мне в спину, я решил подкрепить свои слова о предстоящей проверке небольшой сценкой, разыгранной с этим офицером.

- Товарищ майор, - обратился я, к нему перегораживая собой дорогу, - не подскажете, где находится кабинет вашего заместителя командира полка по политической подготовке? - ничего умнее придумать я не успел.

- В штабе. На втором этаже, - пытаясь разойтись со мной, ответил он.

Я должен был остановить его любой ценой. Пришлось перейти на неофициальный язык и сделать ему деловое предложение:

- Слушай, майор, я дам две бутылки водки, если проводишь меня до замполитовской двери.

- Видимо, он тебе действительно очень нужен, - сказал он и, повернувшись, пошёл передо мной.

На втором этаже штаба я дал ничего непонимающему офицеру сумму денег, которой бы хватило на десять бутылок водки, и попросил его несколько минут не выходить на улицу. У одураченного бизнесмена, сходящего от волнения за свою контрабанду с ума, за это время в голове должна была сложиться полная картина особо опасного преступления: "дача взятки должностному лицу в особо крупных размерах", совершаемого мною по его заказу. Офицер ушел, а я постоял несколько минут в коридоре и вышел на улицу. Оглянувшись по сторонам я убедился, что небо как всегда голубое, что в Подмосковье набирает силу весна, и оттого, что я только что стал соучастником преступления жизнь на Земле не остановилась.

Я не спеша шел к самолёту и думал: "По этой дорожке сотни раз ходил первый космонавт планеты Юрий Гагарин приезжавший сюда из Звёздного Городка на полёты, а сейчас вот иду я, простой капитан Григорьев, в кармане у меня была сумма денег, равная моей двухгодовой зарплате, и сердце моё не сжимается от страха, а поет от радости. Что ж "Богу богово, а кесарю кесарево". Нет, пожалуй на кесаря я не тяну. Правильнее было бы сказать "..., а слесарю слесарево".

Не доходя пару десятков метров до стоянки, я жестом приказал пассажирам подниматься в самолёт, а технику дал команду готовиться к запуску двигателей.

Глава 9

Раздираемый любопытством второй пилот, запросивший разрешение на руление к взлётно-посадочной полосе, спросил меня по внутренней самолётной связи:

- Ну, как всё прошло?

Штурман и бортовой техник с любопытством посмотрели на меня. Значит, из-за невыдержанности Сергея придётся делиться долларами и с ними. "Эх, молодость, - подумал я. - Предупреждал тебя, молчи. Теперь весь экипаж будет знать о деньгах". Сделать ничего уже нельзя. Я объявил для всех:

- После разгрузки в Крыму все получат небольшую премию.

В Симферополе, попрощавшись с пассажирами и их грузом, члены моего экипажа принялись дружно уговаривать меня остаться ночевать на благодатной украинской земле. Я считал, что безопасней для нас держаться от мафии как можно дальше. А в том, что мы только что расстались с организованной преступной группой, у меня не было ни малейшего сомнения.

Ночной полёт. Стартовое время, отведённое экипажу от первого взлёта до последней посадки, подходит к концу. Как только мы заняли эшелон маршрутного полёта и включили автопилот, навалилась усталость. Я уселся поудобней в своём кресле и уснул под гул четырёх турбовинтовых двигателей.