Воспоминания немецкого генерала.Танковые войска Германии 1939-1945

Во время обсуждения обстановки ночью 29 января мы коснулись вопроса, который неоднократно ставился Гитлером, о разжаловании офицеров, которые, по его мнению, не выполнили своего долга. Многие опытные фронтовики были понижены в чине без проведения какого-либо расследования на одну, а то сразу и на несколько ступеней. Я был свидетелем такого случая с одним командиром тяжёлого противотанкового дивизиона. Он был семь раз ранен на фронте, о чём свидетельствовал его золотой значок за ранение, и едва успел поправиться после последнего тяжёлого ранения, как снова поехал на фронт. Его дивизион погрузили в эшелон и повезли вдоль всего Западного фронта. Дивизион двигался часто обходными путями и неоднократно подвергался бомбардировке авиации противника. Вследствие этого эшелон был разорван на части, а дивизион был введён в бой рассредоточенно. Гитлер приказал разжаловать в обер-лейтенанты командира дивизиона, которому совсем недавно за проявленную храбрость присвоили звание подполковника. Присутствовавший при этом мой начальник штаба инспекции Томале решительно протестовал вместе со мной против этого приказа. Один высокопоставленный господин, который в течение всей войны ни разу не был на фронте, сухо заметил: «Золотой знак о ранении совершенно ни о чём не говорит». Наш протест успеха не имел. В тот же день я поставил на обсуждение дело моего бывшего начальника службы тыла во время кампании в России в 1941 г., старого офицера, подполковника резерва Гекеля, которого по доносу из Линца (он был оттуда родом) направили простым солдатом в миномётный батальон, где он должен был служить подносчиком мин.

В нюрнбергских актах я нашёл выдержки из моего доклада, который был в своё время застенографирован; так как этот доклад представляет собой единственный уцелевший документ, я хотел бы привести из него некоторые выдержки: «В упомянутом миномётном батальоне служит один подполковник, который был у меня начальником службы тыла в Польше, Франции и России; он был в своё время награждён и лично получил от меня железный крест I класса. Какой-то земляк донёс на подполковника о подозрительных высказываниях последнего ещё до аншлюсса, чего на самом деле никогда не было. Подполковник был отстранён от должности и послан в Вильдфлекен в миномётный батальон, в котором этот исключительно старательный, совершенно безупречный в работе офицер служил подносчиком мин; он написал мне несколько писем, прямо-таки ужасающих по своему содержанию. В них говорится: „Меня оклеветали. Не было проведено никакого беспристрастного расследования или проверки. Поверили пройдохе, который донёс на меня, теперь я не знаю, как мне быть, что делать“. Мне кажется, он ещё не реабилитирован».

И здесь я не добился удовлетворительного успеха. Я процитировал эти выдержки из стенограммы, чтобы показать, каким тоном приходилось говорить, чтобы хотя бы немного подействовать на безучастные ко всему головы из главной ставки фюрера. Я часто заступался за таких несчастных, которые по каким-либо причинам, иногда совершенно смехотворным, вступали в конфликт с партийными органами и вдруг совершенно неожиданно оказывались в концентрационных лагерях или в штрафных частях. К сожалению, подобные случаи редко становились известными. Кроме того, сильная перегруженность работой, а также волнения и заботы того времени часто не давали никакой возможности думать об оказании помощи другим.

Ведь сутки и в то время тоже имели только 24 часа. Мне приходилось два раза в сутки ездить к фюреру, что при напряжённой обстановке было почти правилом, — два раза из Цоссена в Берлин, в имперскую канцелярию, и обратно, т. е. четыре раза по 45 мин., а всего три часа. Доклады у Гитлера продолжались два, а большей частью три часа, итого шесть часов. Таким образом, на одни только доклады об обстановке на фронтах я затрачивал по восемь — девять часов, отнюдь не занимаясь при этом какой-либо полезной работой. Занимались одними разговорами, переливали из пустого в порожнее. Кроме того, Гитлер после совершённого на него покушения требовал, чтобы я присутствовал также на докладах штаба оперативного руководства вооружёнными силами и на докладах представителей родов войск вермахта. В условиях нормальной обстановки это желание фюрера было, пожалуй, законным. Мой предшественник в последние дни своей деятельности очень часто, сделав первым доклад, немедленно покидал ставку. Это очень не понравилось Гитлеру, и он приказал мне присутствовать на других докладах.