Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии во Второй мировой войне. 1939–1945

Наше продвижение затруднялось стремительным движением следовавшей за нами пехоты. Пехотные подразделения добрались уже до Эны и местами упирались прямо в танковые части. Разграничительные линии между дивизиями не были достаточно ясно определены, из-за чего возникали недоразумения. Мы посылали в штаб армии просьбы разобраться с этой ситуацией – ответа не было. На всех точках переправы через Сюипп наблюдались оживленные сцены. Все хотели идти первыми – и танкисты и пехота. Храбрые пехотинцы шли маршем день и ночь – так им хотелось добраться до врага. Утром мы прошли столь памятные мне по осени 1917 года Шампанские горы. Я побывал в 29-й мотопехотной, которая только что появилась на фронте. Командовал ею генерал барон фон Лангерман; я застал его на северном краю лагеря Мурмелон-ле-Гран за отдачей разведывательному батальону приказов о наступлении на лагерь. Присутствовали все командиры подразделений, и приказы были четкими и ясными. Впечатление на меня это произвело очень хорошее. Со спокойной душой я поехал во 2-ю бронетанковую в Шалон-на-Марне.

Когда я прибыл на место, дивизия только что дошла до Шалона. Авангард наших разведчиков захватил нетронутым мост через Марну, но, ко сожалению, они не проверили мост на предмет мин, хотя и имели на этот счет строгие предписания. В результате мост взорвался под нашими войсками, и мы понесли потери, которых могло бы и не быть.

Обсуждая планы дальнейшего наступления с генералом Фейелем, я получил вызов обратно в штаб, где ждали прибытия главнокомандующего группой армий генерал-полковника фон Рундштедта.

К вечеру 1-я бронетанковая достигла Бюсси-ле-Шато. Солдаты получили приказ наступать на Этрепи, на канале Рейн – Марна.

В этот день корпус Рейнхардта вел оборонительные бои с врагом, нанесшим удар с запада, с Аргонн. Во второй половине дня я побывал в дивизиях этого корпуса, в окрестностях Машо, и смог таким образом лично одобрить принятые меры. Мы захватили Суэн, Таюр и Манр. По дороге обратно в штаб танковой группы я снова стал свидетелем того, как продвижению наших наступающих войск мешает рвущаяся вперед пехота. И вновь мои попытки решить эти проблемы через командование 12-й армии оказались тщетными.

Теперь танковая группа стала ежедневно получать приказы, которые противоречили один другому. То нам предписывалось свернуть на восток, то – продолжать движение на юг… Сначала мы должны были внезапным штурмом взять Верден, затем – продолжать наступление в южном направлении, потом – свернуть на восток к Сен-Миелю и опять вернуться к наступлению на юг. Больше всего от этих колебаний страдал корпус Рейнхардта. Курс, которым следовал корпус Шмидта, я оставлял неизменно южным, чтобы хоть часть войск моей танковой группы могла быть приверженной единой цели.

13 июня я впервые побывал в корпусе Рейнхардта, в его 6-й и 8-й бронетанковых дивизиях, которые все еще сражались с вражескими частями, подошедшими из Вердена и Аргонн. К вечеру я отправился на поиски штаба 1-й бронетанковой дивизии, которая добралась до канала Рейн – Марна возле Этрепи. Командование XXXIX армейского корпуса приказало дивизии не пересекать канала. Я об этом приказе не знал; а если бы знал, то не одобрил бы его. Под Этрепи я встретил Балка, неутомимого командира авангарда 1-й бронетанковой, и спросил его, навел ли он мост через канал. Он ответил, что да, навел. Тогда я спросил, установил ли он на том берегу предмостные укрепления, и он, с некоторой заминкой, ответил, что да, установил. Его сдержанность меня удивила, и я спросил, можно ли проехать к этим укреплениям на машине. Глядя на меня с недоверием, он очень осторожно ответил: да, можно. И мы отправились туда. Среди укреплений я встретил офицера инженерных войск лейтенанта Вебера, который, рискуя жизнью, пытался предотвратить подрыв моста, и командира стрелкового батальона, установившего укрепления, капитана Экингера. Я имел честь вручить этим храбрым офицерам по Железному кресту. Потом я спросил Балка, отчего остановилось продвижение вперед, и только теперь узнал о приказе по корпусу. Вот почему Балк выглядел так настороженно – он проник дальше, чем полагалось, и боялся наказания с моей стороны.

И вновь, как и в Бувельмоне, наш прорыв был почти завершен. И снова времени для колебаний не оставалось. Балк высказал мне свою оценку неприятеля – в его секторе канал защищали чернокожие солдаты, практически лишенные артиллерии. Я отдал приказ наступать на Сен-Дизье и пообещал лично известить о своем приказе командиров дивизии и корпуса. И Балк пошел в атаку. Я же вернулся в штаб дивизии и приказал немедленно бросить всю дивизию вперед, после чего известил о своих приказах 1-й бронетанковой генерала Шмидта.