Воспоминания о академике Е. К. Федорове. «Этапы большого пути»

Саша Болдин немного нервничает. Хотя он и доверяет мне в прокладке путей, но все-таки побаивается, что в тундре мы пойдем не так уверенно, как по берегу.

– Как бы не опоздать… – говорит Саша.

– Ничего, ничего! – успокаиваю я его. – Не беспокойся.

Чтобы успеть достичь станции к 1 мая, устанавливаем для себя норму: сорок километров в день. Я иду на лыжах впереди, за мной – собаки налегке, а Саша сзади – он лыжник плохой.

У нас с собой – счетчик. Он выкручивается через двадцать один кило метр. Когда счетчик выкручивается, Саша кричит:

– Стой!

Мы останавливаемся, съедаем по плитке шоколада и опять шагаем, пока счетчик не выкручивается второй раз. Тогда останавливаемся на ночевку.

Раскладываем палатку, кормим собак, приготовляем пищу, все это идет уже по раз навсегда заведенному порядку, очень быстро. Через час-полтора после остановки мы с Сашей уже лежим в мешках. Какое блаженство удобно улечься в мешке, распрямить спину, ноги! Каждый переход занимает двенадцать часов. На разборку и сноску лагеря уходит около четырех часов, на сон остается восемь часов.

Третий переход должен привести нас на станцию. Карты этого района сомнительны, примет для ориентировки очень мало, тундра однообразная. Как корабль в открытом море, мы идем по компасу и счетчику. 30 апреля остановились, по нашим подсчетам, километрах в тридцати от станции. Завтра будем дома! Но 1 мая нас ожидает неприятный сюрприз – пурга. Сильный ветер и снег. Провизия у нас на исходе, мы оставили только по плитке шоколада на крайний случай. Идти или нет? Погода такая, при которой рискованно пускаться в путь. Но обидно 1 мая сидеть недалеко от станции и скучать в одиночестве.

– Пойдем, Саша?

– Обязательно!

Свертываем палатку и двигаемся в путь.

Видимости почти никакой; Но у нас – компас. Верный друг, он нас привел точно на зимовку. Ура! Показалась мачта станции. Слышен собачий лай.

Нам навстречу выбегают товарищи. Они уже, оказывается, сели за стол, отчаявшись видеть нас сегодня. Товарищи нас обнимают, поздравляют с первомайским праздником. Все в парадных костюмах.

Тем не менее, мы им оставляем разгружать нарты, а сами идем умыться и переодеться.

Настроение у всех отличное.

Промышленник Журавлев

Уже весна… Из Ленинграда в Москву идут запросы о будущей зимовке. Часть ребят остается зимовать на второй год, часть твердо решила уехать, часть колеблется.

Путь экспедиции на реку Таймыр

В первых числах мая из бухты Прончищевой на собаках приезжает известный промышленник Журавлев. Это один из самых крупных специалистов по полярным делам, великолепный знаток собак, прекрасный охотник. Журавлев зимовал в 1930—32 гг. на Северной Земле вместе с Ушаковым. Это они исследовали Северную Землю. Журавлев интересно рассказывает о сложной и захватывающей работе, об охоте, о собаках, о способах передвижения в Арктике. У нас на зимовке была принята цуговая упряжка собак: собаки запрягались пара за парой. Журавлев предпочитает веерную упряжку. Он предлагает нам испробовать ее. Он вообще знает много и вносит оживление во все экспедиционные дела. Иван Дмитриевич Папанин охотно принимает предложение Журавлева. Папанин особенно внимательно слушает рассказы опытного промышленника. Между прочим, Журавлев рассказывает, что в бухте Прончищевой он соорудил телегу, и ее возили собаки.

– Оказалось, совершенно возможная вещь, – говорит Журавлев. – Простая самодельная телега! Летом я ездил в ней по тундре.

Папанин сейчас же откликается:

– Это дело! К лету у нас будет такая же телега… Только получше журавлевской. – И, чтобы не обидеть Журавлева, прибавляет. – Ведь у нас – свои механики.

Наступает срок новой экспедиции. В середине мая я должен уйти на реку Таймыру, попытаться там пробраться к Таймырскому озеру и провести по всему маршруту магнитные определения. В местах, где карта плохо снята или ее не существует совсем, надо сделать съемку и промер реки, чтобы выяснить, судоходна ли она.

Экспедиция разбивается на две партии: я и Сторожко пересечем Таймырский полуостров, чтобы захватить возможно больший район для магнитных наблюдений. Затем поднимемся по реке. Месяца через два, когда река уже вскроется и снег в тундре сойдет, мы вернемся обратно на станцию. В устье Таймыра мы встретим гидрологическую партию.

Возвращаться придется пешком, так как уже нельзя будет идти на картах. По западному берегу Таймырского полуострова для нас созданы продовольственные базы, это позволит нам тащить с собой меньше груза.

Экспедиция на Таймыр – наиболее серьезная из всех, которые мы до сих пор предприняли. Для меня это тоже первая крупная экспедиция.

На зимовке мы много обсуждали все варианты экспедиции, возможности возвращения, может ли, в случае нужды, помочь самолет. План экспедиции разработан до мельчайших деталей.

Охота на оленей