Воспоминания о Л. Д. Ландау

Казимир хохотал. Ландау улыбался. И мгновенно вскакивал на этот подставленный ему трамплин, вновь взмывая на высоту ненадолго прерванного спора, так что линию институтских ворот они пересекали уже с пиками наперевес, спеша на арену — к черной доске. И снова шла война аргументов — такая, точно столкнулись два взаимоисключающих физических миропонимания. А меж тем спорили единомышленники!

И ни один из них не потерпел поражения. К обоим пришла победа — скромная, но необходимая: большая ясность и изощренность в осознании всех трудностей нерешенных проблем.

Так доставалась им правда природы…

…19 марта 1931 г. Бетти Шульц с сожалением пометила в Книге иностранных гостей, что третий визит д-ра Ландау окончился. Сорокашестилетний копенгагенец и вдвое младший ленинградец расставались, связанные на время окрепшим в полемике несогласием и связанные навсегда окрепшей в общении любовью.

Будут идти годы. Странным образом с возрастанием множества уже решенных хороших задач не будет убывать другое множество — еще не решенных. Обойти этот иронический закон познания не удастся даже блистательной физике нашего века. И возникает в середине 30-х годов в Харькове, чтобы затем разрастись в Москве, столь же блистательная, как сама современная физика, школа Ландау. И будет она замечательна той же самобытной самостоятельностью, какую в своей юности так сильно и неотразимо обнаружил ее зачинатель, явившийся на Запад из жизнедеятельного лона молодой советской науки.

И не окажется, наконец, неожиданным, что через тридцать лет, в последний год своей жизни (1962-й), Бор вместе с ближайшими сотрудниками сочтет нужным написать в шведскую Королевскую академию:

«Нижеподписавшиеся профессора… позволяют себе выступить с предложением, чтобы Нобелевская премия в области физики за 1962 год была присуждена Льву Давидовичу Ландау, отмечая при этом поистине решающее влияние, которое его оригинальные идеи и выдающиеся работы оказали на атомную физику нашего времени».

Д. С. Данин «ЕСЛИ УЧЕНЫЕ ВСЕГО МИРА…» [47]

Этот маленький очерк был написан и опубликован в июле 1962 г. Я знал Льва Давидовича Ландау с моих студенческих лет, многократно встречался с ним после войны, и, может быть, поэтому мне как литератору выпала на долю невеселая удача — быть непосредственным свидетелем удивительных событий, описанных ниже. Этот очерк строго документален и носит все черты газетной корреспонденции «с поля боя». Потому-то мне не хотелось вносить ничего нового в его текст, сохранив атмосферу тревоги и надежды, которая была характерна для тех трагических дней.

…Случилось это в самом начале 1962 г. В воскресенье, 7 января, в 11.30 утра произошло несчастье. Оно произошло на дороге, ведущей в город ядерной физики — в знаменитую Дубну. Никто не был виноват… Сквернейшая погода. Гололедица. Девочка перебегала дорогу, торопясь к автобусной остановке. Легковую машину пришлось резко затормозить, и ее занесло. Она оказалась на пути встречного грузовика. Уже ничто не могло предотвратить удар. Он пришелся сбоку. И всю его силу испытал тот, кто сидел на заднем сиденье справа.

Это был академик Ландау. Лев Давидович Ландау или просто — Дау, как на протяжении тридцати с лишним лет называют его в своей среде физики. Катастрофы бессмысленны и жестоки, но нечасто они бывают так подчеркнуто трагичны. Жертвой слепого случая стал человек, всю жизнь широко открытыми глазами смотревший на мир природы. Без сознания лежал человек, вся жизнедеятельность которого была воплощенное сознание. «Ландау без сознания!» — это сочетание слов звучало противоестественно.

Карета «скорой помощи» доставила его в ближайшую больницу — 50-ю больницу Тимирязевского района Москвы. Лифт поднял носилки на шестой этаж — в клинику травматологии Центрального института усовершенствования врачей. Над телом, казавшимся безнадежно безжизненным, склонилась дежурный врач Лидия Ивановна Панченко. И с этой минуты началась удивительная, без преувеличений героическая борьба наших медиков за воскрешение Ландау.

Да простится мне невеселая игра слов, но воскресенье не лучший день для начала борьбы за воскрешение человека. Отдыхают институты, отдыхают те, чья немедленная помощь только и может спасти. К счастью, в тот воскресный день 7 января руководитель клиники травматологии профессор Валентин Александрович Поляков навещал больную, которую оперировал накануне. Он тотчас прибыл по вызову дежурного врача. И начались первые необходимые действия на поле этого неравного боя со смертью: противошоковые мероприятия и введение всех профилактических сывороток.

Тем временем телефонный звонок из больницы уже поднял на ноги коллег и друзей Ландау по Институту физических проблем Академии наук СССР. Из Николиной горы мчался в Москву на машине академик Петр Леонидович Капица. Шли розыски профессора Евгения Михайловича Лифшица — ближайшего друга и соавтора Ландау по многотомному курсу «Теоретическая физика». Так был открыт в борьбе со смертью второй фронт.