Воспоминания о Михаиле Булгакове

28 декабря. «Я чувствую, насколько вне Миши работа над «Ревизором», как он мучается над всем этим. Работа над чужими мыслями из-за денег. И безумно мешает работать над «Пушкиным». Перегружен мыслями, которые его мучают. К 9 вечера — Вересаевы. Работа над пьесой. Миша рассказывал, что придумал, и пьеса уже видна. Виден Николай, видна Александрина, и самое сильное, что осталось в памяти сегодня, сцена у Геккерна — приход слепого Строганова, который решает вопрос — драться или не драться с Пушкиным Дантесу».

31 декабря. «Кончается год. И вот, проходя по нашим комнатам, часто ловлю себя на том, что крещусь и шепчу про себя: «Господи! Только бы и дальше было так!» К осени следующего, 1935 года были закончены и пьеса «Александр Пушкин», и «Иван Васильевич».

2 октября. «Радостный вечер! Миша читал «Ивана Васильевича» у нас на квартире. Горчаков, Веров, Калинкин, Поль, Станицын, Дорохин. Горчаков вытирал слезы, все хохотали. Очень трогателен был Горчаков. Он так обрадовался, что работа, наконец, выполнена. Хотят пьесу пускать в работу немедленно. Все радовались… ужасно было приятно. Ужинали весело».

3 октября. «Вечером — Сергей Прокофьев с Дмитриевым. Он производит приятное впечатление. Вопрос об опере на основе Мишиной пьесы (Пушкин). Взял с собой пьесу».

16 июня 1936 г. «Композитор Асафьев — с предложением писать оперу «Минин и Пожарский».

17 июня. «Днем худ. руководитель Самосуд (Большой театр) с Асафьевым. Самосуд произвел и на Мишу и на меня очаровательное впечатление. Это — умница, решительный и, по-видимому, самостоятельный человек. Сейчас же увезли М. А. в машине в дирекцию, где подписали договор на «Минина».

26 июля. «Завтра мы узжаем из Москвы — в Синоп под Сухумом. «Минин» закончен. М. А. написал его ровно в месяц, в дикую жару. Асафьеву либретто чрезвычайно понравилось. Он обещает немедленно начать писать музыку». В этом же месяце была завершена полная черновая редакция (1932–1936) будущего романа «Мастер и Маргарита».

В августе окончательно выяснилась невозможность продолжать работу в МХАТе; режиссер Н. М. Горчаков навязывал Булгакову свое представление о том, каким должен быть его перевод «Виндзорских кумушек» Шекспира для МХАТа, дирекция не могла оградить самостоятельность его работы. Но более всего действовала горечь, накопившаяся после снятия «Мольера» в МХАТе весной 1936 г.

14 сентября. «Что делать, неизвестно». В этот вечер к Булгакову приехал из Большого театра С. А. Самосуд — с просьбой писать либретто для новой оперы. «Самосуд меня совсем покорил своим остроумием, блеском. Он собирался сейчас же уехать, простужен, болен. А сидели до трех часов. Самосуд говорит: «Ну, когда приедете писать договор, завтра, послезавтра?»… М. А. говорил, что не знает, что делать, не придется ли бросать МХАТ. Самосуд сказал: «Мы вас возьмем на любую должность». Я очень задумалась над всем этим».

28 октября 1968 г. Е. С. Булгакова рассказывала нам: «…Тогда у нас в квартире появился незнакомый Самосуд и настойчиво звал в ГАБТ. Булгаков хохотал, спрашивал — в качестве кого же? Но Самосуд был настойчив: «Хоть тенором!» Булгаков очень любил оперу. Любил атмосферу Большого театра. Он искал театральной среды. Мольер был глубоко близок ему — отвечало его мыслям о том, что драматургом может быть только человек, прекрасно знающий сцену».

15 сентября. «Сегодня утром М. А. написал письмо Аркадьеву, в котором отказывается и от службы в театре и от перевода «Виндзорских», и заявление в Дирекцию… У меня сразу наступило облегчение душевное. А М. А. говорит, что письмо это он написал с каким-то даже сладострастием. Теперь остается ждать, что последует из МХАТ, и выяснять, что делать с «Большим». М. А. говорит, что сюжета ясного, на который можно было бы написать оперу, касающуюся Перекопа, у него нет. А это, по-видимому, единственная тема, которая их сейчас интересует».

В последующие дни замысел либретто, однако, явился.

1 октября. «Договоры относительно службы и «Черного моря» подписаны». 16 октября Булгаков начал над ним работу уже в новом качестве — сотрудника Большого театра.

17 октября. «Телеграмма Асафьева, что он кончил «Минина». Радость М. А. и моя».

2 ноября. «Днем генеральная «Богатырей» в Камерном. Это чудовищно позорно».

14 ноября. «Утром Миша сказал: «Читай» — и дал газету. Театральное событие: постановлением Комитета по делам искусств «Богатыри» снимаются, в частности, за глумление над крещением Руси. Я была потрясена».

Не без влияния этого события в той самой «Записной книге», где начиналась работа над пьесой «Мольер» и инсценировкой «Мертвых душ», появляются 23 ноября наброски либретто «О Владимире» — продолжения, впрочем, не получившие.

15 ноября. «Были на «Бахчисарайском фонтане». После спектакля М. А. остался на торжественный вечер.