Воспоминания о народном ополчении

Штаб уже приступил к своей работе: Волков расставил охрану, и мы вместе с ним пошли отдохнуть в наше новое жилище, которое находилось в большом сарае для сушки и теребления льна. Сарай находился на юго-западной окраине Пожогина. С холма, на котором стоял этот сарай, открывался чудесный вид на запад и юго-запад. По склонам холма тянулись огороды, далее по равнине текла небольшая речка, за которой виднелись леса, а перед ними раскинулась широкая полоса лугов; на небе мирно плыли облака, солнце освещало эту картину яркими лучами, воздух был полон ароматом полей. В природе стояла тишина, не было слышно орудийной стрельбы, и мы, расстегнув свои ополченские куртки, сидели, прислонившись спиной к сараю, наслаждаясь коротким отдыхом после бессонной ночи.

После обеда начальник АХЧ тов. Коршунов приказал нам очистить территорию деревни от невзорвавшихся немецких снарядов. Так как все люди комендантского отделения были заняты охраной, уборкой этих снарядов занялись Волков и я. Мы собирали невзорвавшиеся снаряды по дороге и дворам и относили их в овраг метров за 100 от деревни.

Работа эта заняла очень много времени. Мы стащили в овраг не менее полутора сотен снарядов. Большинство снарядов было небольшого размера, но попадались снаряды диаметром более 20 см. Эти снаряды мы обвязывали проволокой и тащили их волоком. На снарядах стояли немецкие буквы, а иногда и даты их изготовления.

Никогда я не видел такого количества невзорвавшихся снарядов. Думается, что они не взорвались по доброй воле наших немногочисленных немецких друзей того времени. Если бы было возможно проследить путь, каким эти снаряды попали на нашу землю, то этот путь мог бы привести нас к нашим друзьям, работавшим в немецком тылу.

Комендантское отделение, на котором лежала обязанность по охране штаба, состояло из ополченцев, которые до войны являлись работниками НКВД, работавшими на охране Кремля. Большинство из них были в прошлом пограничниками. Они умели хорошо нести караульную службу.

Из бойцов комендантского отделения запомнил я тов. Бабкина и тов. Зарубина: оба они до войны работали в органах НКВД.

С возвышенности, на которой была расположена деревня Пожогино, по ночам была видна далекая линия фронта; обозначалась она пожарами и яркими вспышками немецких осветительных ракет. Иногда ночью можно было увидеть до трех огромных пожаров: то горели подожженные немцами города и села Смоленщины.

Тяжелое чувство вызывали у меня эти далекие пожарища. Багровые у горизонта, они поднимались к небу темными облаками дыма, черного, как горе, нависшее над нашей родиной.

Однажды днем комендантское отделение и приданное в помощь для охраны отделение саперного батальона (саперная рота в начале сентября была преобразована в батальон) обедали, расположившись около сарая . Вдруг над нами просвистела одна, за ней другая и третья пули. Одна из пуль попала в столб, стоящий около сарая. Оставив свои котелки, мы спрятались за сарай и за выступы земли.

Кто-то стрелял в нас со стороны леска, примыкающего к Пожогину с южной стороны.

Выстрелы повторились еще несколько раз. Разделившись на две группы, мы двинулись к лесу, стараясь быть незаметными для стрелявшего. Мы долго обыскивали лес, но никого найти не смогли. Однако, вечером по дороге, идущей мимо этого леска, ехал вестовой из штаба 24 армии. Его вновь обстреляли, но, к счастью, не попали ни в него, ни в его лошадь.

Отступая, немцы оставляли на нашей территории одиноких стрелков-кукушек, которые занимались пусканием ракет, указывая их направлением объекты для бомбежки немецким самолетам и производили отдельные диверсии, вроде обстрела, которому подверглось комендантское отделение.

В борьбе с ракетчиками не обошлось без курьезов: однажды меня вызвал кто-то из руководящего состава штаба и, указывая на яркую звездочку над лесом, сказал: " Я видел, как из леса была брошена ракета, вон она висит над лесом. Пошли людей или сам обыщи лес. Надо задержать ракетчика". Я посмотрел в указанную сторону и увидел планету Марс, красноватую звездочку, которая в этот вечер особенно ясно выделялась на ночном небе. "По-моему, это Марс", - сказал я несмело. Кто-то, из стоящих рядом, поддержал меня. Но не тут-то было! Мы получили приказ обыскать лес. Двумя группами во главе со мной и Волковым мы обшаривали пустой и безмолвный лес. Когда мы вернулись в штаб усталые и исцарапанные сучьями, то в штабе уже никто не сомневался, что мнимая ракета была, действительно, планетой Марс, которую, несмотря на все наши старания, мы поймать не могли.

Помню еще один случай: ночью соблюдалась строжайшая светомаскировка, и вдруг, проходя ночью по Пожогину, мы с Сашей Волковым увидели, как в окне одного из домов то вспыхивал, то погасал огонек. Вспышки повторялись периодически, это нас заставило насторожиться.

Дом стоял в стороне от дороги, метрах в ста от основной части деревни. Тихонько, держа наганы наготове, мы приблизились к дому и подошли к окну, в котором мигал огонек.