Воспоминания о походах 1813 и 1814 годов

Неизвестно, когда основался первоначально союз этот, но уже в 1170 году Любек был в числе городов союза Вандальского (так назывались все вольные города, между рекой Одером и Эльбой лежащие). Слабый, худо населенный, сделался он вскоре добычей властолюбивых королей Дании. В царствование Волдемара II Любек, совершенно опустошенный пожаром, благотворительностью и щедростью этого государя, возник из пепла в новой красоте и величии, но жажда свободы восторжествовала над благодарностью вольных граждан: при несчастном положении дел Волдемара они первые обратили орудие против Дании – и, получив прежнюю независимость, заключили в 1241 году тесные, дружественные связи с Гамбургом и Бременом. Тогда союз этот сделался известен под именем Великой Ганзы. Более 80 городов участвовали в оном. Для распространения торговли основали они еще в 1198 году Ригу, Ревель и Нарву, потом учредили конторы в Новгороде (для России), в Бергене (для Норвегии), в Лондоне (для Англии) и в Антверпене (для Голландии). Везде имели они своих поверенных и властвовали самодержавно над кошельками Европы. Из числа знатнейших имперских городов были: Любек, Гамбург, Стральзунд, Брауншвейг, Магдебург, Данциг, Рига и множество других.

Но Любек всегда удерживал первенство: он был блюститель законов; он располагал всеми сообщениями чужеземными; в стенах его собирались послы от других городов Ганзеатических; все деньги, архивы, обществу принадлежащие, хранились в его ратуше. Слабость Дании, мятежи и безначалие, раздиравшие Германию, способствовали распространению власти купцов; но беспрестанные происки и зависть одного вольного города к другому, ослабив общие силы, были причиной уничтожения союза в половине XVI столетия. Только три города: Любек, Гамбург и Бремен – сохраняли слабую тень прежней свободы; наконец, честолюбивый Наполеон осчастливил их присоединением к великой своей империи, удостоил назвать все эти области Департаментом Устья Эльбы. Вот краткая и, кажется, самая верная история союза Гензеатического.

С горестью рассказывали мне жители о несчастном отступлении Блюхера в 1807 году из этого города. Признаюсь, что я не желал бы пользоваться той славой, которая обессмертила имя Давуста в этой стороне Европы. Никто не говорит о нем без содрогания и ужаса. Теперь отличается он в стенах Гамбурга. Я видел тысячи изгнанных им граждан, едва имеющих чем прикрыть наготу свою; без человеколюбивой помощи Любека преждевременно ждала их ужасная, голодная смерть. Если не ошибаюсь, то в госпиталях этого города помещалось их до 10 тысяч. При этом случае не могу не упомянуть с сердечным, сладостным удовольствием о благородном патриотизме здешних дам. Женщины и девушки всех состояний беспрестанно заняты были работой, которая в назначенные дни продавались с публичного торга в пользу несчастных гамбургцев. Само собой разумеется, что цена этому товару была невероятно велика. Иностранные, а особенно русские офицеры немало способствовали ее возвышению. Картины, кошельки, корзинки, цепочки, шитье – одним словом, произведения всех рукоделий доставляли весьма значительное вспоможение бедным. Кажется, впрочем, что красота и любезность работавших определяли и цену работ их: картинка или кошелек красавицы без сомнения продавались в десять раз дороже…