Воспоминания о прозелите

Израильский городок, скромных домиков рядок…

Там скучает неженатый, бывший горский паренёк.

Он зовется Хануко, а живётся нелегко

Одинокому джигиту, словно в песне «Сулико».

Много есть вокруг девчат, только замуж не хотят,

Служат девушки в ЦАХАЛе2, и у каждой автомат.

Хануко смотрел кино, на уме теперь одно,

Что нужна ему блондинка, как из фильма «Мимино».

Это к счастью или нет, есть на свете Интернет.

Написал письмо куда-то, и пришёл ему ответ.

За одним другой e-mail, не прошло и двух недель,

Он нашел себе что надо и в Россию полетел.

Подмосковный городок, липы жёлтые в рядок,

Подпевает электричке ткацкой фабрики гудок…

Вот ступает на порог израильский паренёк,

А в квартире у невесты – православный образок.

Он стоит, разинув рот, – вот нежданный оборот.

И зовут её Настасья, как в романе «Идиот»…

А она ему: «Не стой, будь как дома, дорогой.

Я балдею от евреев, он – такой, а ты другой».

«Ты должна пройти гиюр и забыть про эту дурь,

А иначе не надолго будет наш с тобой амур!»

Занавешено окно, стало в комнате темно —

Выносить «святых» придется этой ночью всё равно…

Так вот, одним из непостоянных посетителей Бейт-мидраша был молодой мужчина, женатый на нееврейке. Его звали Андреем. Он иногда приходил в Бейт-мидраш на субботние трапезы, а в одну из суббот даже остался там вместе с нами ночевать после вечерней сеуды (ритуальной трапезы).

К чести Ицхака и Йеуды надо сказать, что их отношение к Андрею было довольно прохладным, хотя рамки культуры и приличий всегда сохранялись. Но когда дело доходило до принципиальных вопросов, Ицхак с Йеудой не сдавались. Например, когда перед праздничной трапезой (кажется, это было вечером в Суккот) Андрей велел своему гойскому (то есть нееврейскому) сынишке произнести благословение «Ашер кидшану бемицвотав вецивану аль нетилат ядаим» («Благословен Ты, Бог, Господь наш, Царь вселенной, освятивший нас своими заповедями и заповедовавший нам омывать руки»), Йеуда или Ицхак, – уже не помню, кто – прервал его, запретив обучать нееврея благословению «Ашер кидшану вецивану» («…который освятил нас и заповедовал нам…». «Нееврей не имеет права произносить это благословение!» – так было сказано Андрею.

Потом Андрей со своей семьей уехал в Америку. Однажды он мне позвонил, спрашивал телефон Ицхака и сказал, что хочет послать цдаку (пожертвование) в Бейт-мидраш. Спустя некоторое время я спросил у Ицхака, звонил ли Андрей? Ицхак с чувством презрения ответил, что звонил, и сказал, что его жена в Америке прошла гиюр. На вопрос, что за гиюр она прошла, Андрей ответил Ицхаку: «Там такие же, как и вы». Я спросил Ицхака, что этими словами Андрей имел в виду? На это Ицхак сказал: «О каком гиюре может идти речь, когда он обещал послать деньги – и не послал?» Вообще Ицхак был очень чувствителен в делах, связанных с субсидированием Бейт-мидраша, потому что заведение испытывало постоянные финансовые трудности – об этом пойдет речь далее.

Ицхак в Бейт-мидраше на ул. Маскавас