Воспоминания о Рерихах

И все же он настаивает, что паблисити мы должны писать сами, все делать сами, и говорит, что это очень просто: надо взять старую паблисити как пример для [на]писания новой. Увидим, как это можно будет провести. <…>

Затем я была до 7 в Музее, помогая при развеске картин. Порума просила послать телеграмму, что она хочет ехать с Флавием в Индию. Вечером Нуця и я ужинали у Н.К., получили в Беседе одну фразу, чтобы заботились о Музее для спасения дел. Все невероятно устали.

30.09.29

День упорной работы. Н.К., видя, что мечусь повсюду, воскликнул: «Ну а где же Катенька? Ведь так же нельзя, ведь ему было указано Учителем помочь вам!» Я ответила, что я его больше просить не могу, а буду делать сама как могу (Катенька Голем — прозвище Нуци).

Н.К. прошел по классам, сказал, что нужно взять все-таки людей [для помощи]! И шесть человек мыли и чистили, пока не пригладили и не привели все хоть в мало-мальски приличный вид. Н.К. заходил мельком, погладил меня по плечу, сказал: «Миленькая моя», но он сам замучен. Развешивает до ночи [картины в] Музее, а целый день занят.

Буклет Зала Наций Музея им. Н.К. Рериха

Пришла телеграмма от Е.И. с Указанием, что Золотая птичка [Ориола] опять вернется. Порума мечтает поехать в Индию, но не знаем, когда сможет. Время трудное.

01.10.29

Школа началась при трудностях, служитель не пришел: пришлось нанять спешно кого-то и лихорадочно спешить, чтобы все приготовить, ибо все классы начались сразу. Но при всем наплыве учеников и новых приходящих записываться все шло хорошо. <…>

Работы было по горло до позднего вечера. Была получена телеграмма, чтобы Порума с ребенком приехали бы по возможности скорее, а Логв[ан] позже с Н.К. поехал бы в Индию, а там его бы встретила Ента в Бомбее.

Вечером нам было сказано, что нужно провести совещание трех адвокатов и судить банк за убытки. Если мы не атакуем их, нам будет плохо. Затем сегодня было открытие ресторана, Штраусе и другие ужинали там и все хвалили. Музей подвигается в развеске. <…>

02.10.29

Сон С[офьи] Ш[афран]. Е.И. была с нами, прошла в Школу, вынула из сейфа и папок бумаги и облигации, начала их просматривать и была крайне огорчена. Затем пошла в Музей, все посмотрела и сказала: «Картины висят слишком скученно». Потом она прошла повсюду, по всем Учреждениям, и сказала: «Когда же у вас будет порядок?»

Я беседовала с Н.К. об этом сне. Конечно, с бумагами трудно, не знаем, что Луис запутал и о чем он умалчивает. Но Ловенстейну верить нельзя. Относительно картин, говорит Н.К., это отчасти Светик устроил, развесив их так тесно и говоря, что это прекрасно, при всех. Но потом придется их распределить.

Вечером при развеске Музея я помогала, устала невероятно. Н.К. сам еле ходит. Были у Порумы позже, решили отказать нашей домработнице, ибо она никуда не годится. Ходили с Н.К. смотреть все внизу — грязь невероятная, прямо антисанитарно.

03.10.29

День усиленной работы для всех. Все устали, Н.К. сам еле на ногах держится. В квартире Н.К. потолок до того намок, что провалился. [Он] написал сильное письмо Шугарману, увидим, что тот ответит.

Получено прекрасное письмо от Бора. Н.К. пригласил меня и Нуцю к себе на ужин. Завтра идут к адвокату узнать мнение о возможности действий с Домом. Рекомендован известный адвокат. Ловенстейн действует как бы в пользу наших врагов, но не на нас. Н.К. не думает, что Пор[ума] скоро поедет в Индию с ребенком, но просил нас не говорить об этом вообще. Пусть это будет пока в пространстве. Музей хорошо развешивается.

04.10.29

<…> Развешивали [картины в] Музее, были у Порумы, имели Беседу. А поздно [вечером] Н.К., Юрий и Светик пришли к нам, и Свет[ик] открыл моего Будду из Дарджилинга. Нашли редкие старые манускрипты и изображения на шелке. Будда приблизительно XVI столетия, очень старый. Одним словом, было огромное волнение. Разошлись поздно. Чудный вечер.

05.10.29

Утром в Школу пришел Дэвид Грант — дельный адвокат. Тоже удивлялся нашему Ловенстейну. Затем мы все поехали к нему. Говорил он [Ловенстейн] прямо как адвокат нашего врага Bond & Mortgage, то есть что мы неправы, а они ни в чем неповинны. Затем он нам доказывал, что у нас все хорошо. Одним словом, ужасное чувство, я прямо заболела.

Завтракали с Н.К. у нас в ресторане. Днем были заняты, я — по Школе, затем развеской картин. Открывали Будду Франсис, но он не такой старый, как мой, и в нем мало что нашли. Затем вечером опять принимали участие в развеске, уже много картин развешено. Потом Нуця, я, Н.К. и мальчики ускользнули потихоньку и поехали к ним и там имели чудную Беседу. У них радостно, чувствуется такое любовное отношение от всех. Н.К. поцеловал меня на прощание — дивный, светлый наш учитель. Чудный сон мне снился, будто я с Н.К., Юр[ием] и Свет[иком] ходили по пещере в Гималаях, нашли ряд ходов, священные предметы в одной комнате, будто принадлежавшие св. Сергию. Было чувство, будто это одно из пристанищ Учителей.

06.10.29