Воспоминания о Рерихах

<…> нам пришлось вывезти буквально все ценное из бумаг (Ваши письма, статьи, файльсы[335], документы по всем учреждениям — я одна вывезла 5 чемоданов) из квартир и из офисов. Все это было нами сделано накануне 16 декабря по совету адвок[атов]. <…>

20 (?).01.1936

<…> они прикрывались Вашим именем и позволением! Как будто Вы когда-либо дали им право разрушать и душить своих же братьев и сестер и попутно дела, которыми мы заведовали! <…> Надеюсь, что мы не впадем в эту страшную ошибку — упоминать всуе Ваше имя, говоря, что Вы этого хотели или же писали об этом! <…> Вам не платят экспедиционных денег, начиная с июля, так что Вы принуждены тратить из Вашего жалования на Ваши теперешние расходы по составлению отчета и продолжению [не законченной еще официально] экспедиции. <…> картины были Вами продаваемы до 1923 года, а позже все уже шло в Музей <…>…Подали на Леви (от имени Мор[иса]), требуя выдачи книг и всех документов организации, Леви ответил, что у него и жены его нет этих книг. Так что теперь они его будут судить уголовным порядком, ибо это уже пахнет укрывательством. <…>

23.01.1936

<…> мы именно видели Вас за эти два года на экспедиции и сможем принести присягу, как скудно Вы тратили на себя, как заботились о людях, членах экспедиции, всем караване, и как выше всего думали о том, чтобы возвеличить учреждения Вашим великим творчеством, новыми коллекциями тиб[етского] искусства, редчайшей библиотекой и всеми теми накоплениями, которые Вы неутомимо собирали для учреждений в Америке. Мы сможем дать верную картину полной отдачи всего духа и здоровья Вашего в трудах и лишениях для пользы страны. <.. > Очень также меня волнует мысль о книгах Аг[ни]-Йо[ги], которые в руках г-жи Леви. <…>

30.01.1936

<…> Позавчера у нас было [первое] заседание созванных Косгревом лиц для комитета [защиты]. <…> Присутствовали: Косгрев, Стоке, Меррит, Народн[ый], Тьюсон, М-me Шеперд с сестрой, М-me Копперл, Форман, Флорент[ина Сутро], Москов, мы трое и Катр[ин]. <…> Косгев говорил очень сильно о неслыханном факте предательства по отношению к Вам, Музею, всему культурному предприятию и трем тростис (нам), затем Стоке довольно подробно дал резюме всего происшедшего за это время. <…> [Н. Хорш] «избрала» Мориса как трости! Конечно, он ведь подписал [при инкорпорировании] всю бонд-ишью[336] вместе с Хорш[ами], поэтому его они не могли выкинуть, а нас выкинули. <…> [Сегодня] выскоблили имя Музея с фасада!!! <…>

02-03.02.1936

<…> На следующий день после суда [01.02] Леви выпустил «новую прокламацию»: он прекращает Музей Р[ериха], а вместо него будет иметь музей, посвященный интернациональному искусству и американским] артистам-художникам. <…>

Пришел человек от такс департамент[337] <…> не знаю, на какие именно Ваши картины — на музейные или же частные — он наложил лин[338] <…>

…Пресса пока в большинстве поняла, на чьей стороне правда.

15-18.02.1936

<…> г-жа Леви <…> отказалась от [издательства] Аг[ни]-Йо[ги][339].

<…> Вчера [17.02] я переняла официально Агни-Йогу и все то имущество и документы <…> мебель и т. д., а также книги. <…>

28.02–02.03.1936

<…> знайте, что если сегодня мы будем выброшены предателями на улицу и лишены всего (ибо законы и справедливость людская часто далеки от понятий Живой Этики), мы так же твердо будем верить в светлое будущее и радость работы с Вами, под Благой Рукою Вл[адыки]. Что может быть прекраснее этого пути! Мы сохраняем полное спокойствие, совещаемся с адвокатами и ждем суда в апреле. <…>

12.03.1936

<…> Сегодня <…> вывозили имущество [издательства] Аг[ни]-Йог[и] из дому. Не могу описать, родные, <…> той тоски, которую я испытывала при этом. Ведь Учение ушло первым из дома!!! <…>

22-25.03.1936