Воспоминания о Рерихах

Е.И. не любит Рубенса, любит Ван Эйка, ФрансаХалса, Шнайдера, не любит Пуссена, любит Мане больше, чем Моне, не любит Коро, Грёза, не любит французскую школу, за исключением раннего периода — примитивистов. Она любит картины старых мастеров, изображающих толпы людей на фоне фантастических домов, крепостей, городов. В художнике она любит не характер, а то, что обычно называют шалостью, которую художник совершает из прихоти, и изображает это. Она вспомнила Дамота, французского антиквара, у которого была замечательная коллекция именно таких художественных прихотей, которую он ей показывал. Ей скорее нравится примитивная, но сильная сцена, чем сладкий пейзаж, который для нее утомителен. Она также сказала, что очень любит фламандскую школу, но любит картину не из-за имени художника, ее нарисовавшего. Она предпочитает не знать имени и не выяснять его. Затем мы отправились в храм Христа Спасителя, внутри он безобразный, хотя снаружи прекрасные пропорции. Е.И. любит Кремль с его стенами и изящными, словно кружева, башнями. Днем поехали вместе с ней и Н.К. на Воробьевы горы — совсем неинтересно, за исключением прекрасного вида на Москву, затем отправились в Музей мебели, бывший дворец Орлова. Прекрасный дом, мрамор внутри и снаружи и красивая мебель различных эпох — Екатерины Великой, императора Николая I и т. п.

08.07.26

Беседа с Е.И. Рерих об аурах святилищ, о работе Белого Братства, о возможности служения Братству в уплотненном астрале. — Посещение московских музеев. — Беседы о духовных вопросах: эволюция духа и главный фактор его развития; Дэвакхан и Докиуд

<…> Е.И. рассказывала о Босе Сене, как он хранит священные реликвии Рамакришны, Вивекананды, их портреты в особой комнате, держит там цветы, посещает ее для вдохновения и медитации, даже снимает обувь [входя туда], сам убирает комнату и не позволяет входить туда посторонним. Это было сказано в связи с нашей беседой о Святилище и о том, как однажды все там изменилось. Е.И. сказала, что все предметы там, с их аурой, создают ту особую атмосферу, которая должна сохраниться. Очень опечалилась, услышав об изменениях.

На следующий день были очень заняты. Рано утром помчались за паспортами, потом за разрешением музейного отдела на отправку предметов искусства в Нью-Йорк. Вернулись домой в 4 часа, беседовали с Е.И. Многое из того, что касается ее эксперимента, она не может нам прочесть. Но она рассказала о нескольких удивительных вещах, например о ткани, сотканной для того, чтобы ее носить, о вдыхании запаха цветов в качестве питания, но никакой еды, ткань же изготовлена из особого вещества для предохранения от инфекции. Полеты на другие планеты осуществляются не всеми, в основном Сестрами. Вивекананда также отправился на другую планету, и Платон, многие [духовные учителя] покидают Землю. <…>

Е.И. должна сейчас писать свою биографию, начиная с раннего возраста (с 4 лет), когда она впервые узнала о существовании Учителя, отмечая все фазы своей жизни (замечательно, что они состоят из семилетних периодов), когда она знала и чувствовала Учителя. Она также сказала, что только наше страстное желание не воплощаться снова на Земле, стремясь остаться сотрудниками Белого Братства, может сделать это реальностью. Но только если мы хотим этого не для своей личной радости и удовольствия, а для того, чтобы служить человечеству в уплотненных астральных телах. Какая величественная цель жизни в этой мудрости!

Посетили вместе с ней и Юрием Останкино и Кусково — прекрасный старинный дворец и поместье графов Шереметевых. Мебель эпохи Екатерины II — Павла I. Прелестная архитектура. Сейчас все это — публичные музеи.

* * *

В понедельник днем отправились с Н.К. в Кустарный музей — очень интересный музей. При нем существует школа, в которой учат рисовать, писать картины, шить, вышивать — всему кустарному творчеству, которое можно приложить в жизни. Затем пошли домой, беседовали с Е.И. Она сегодня печальна, не может выносить условий физической жизни. <…> Опять говорила о страшном чувстве при лицезрении тьмы. <…> Сказала, что Бальзак, как великая душа, тоже в Белом Братстве. Говорила, какая огромная сила — преданность: Дерки, слуга Вогана, сейчас с ним[131], потому что служил ему преданно пятнадцать лет.