Воспоминания о счастье

Он хотел это знать? Ну что ж, она скажет ему.

– Пять тысяч фунтов.

Этой суммы должно быть достаточно, чтобы спокойно существовать пару месяцев. И тогда... потом будет время подумать, что еще можно предпринять...

– Пять тысяч фунтов? – повторил Никос резким голосом. – И ты считаешь, что сможешь заработать такие деньги, отказываясь предоставлять интимные услуги своим клиентам? – Он даже не пытался скрыть свой сарказм. – Зачем тебе нужна эта сумма?

Ногти впились в кожу еще глубже, напряжение нарастало.

– Я задолжала их.

– Тебе нечем оплатить кредит, да? Почему бы тебе просто не пойти к папочке и не попросить его о помощи? Или он наконец перестал баловать тебя и потакать твоим капризам?

Боль в висках снова дала о себе знать.

– Отец не знает, что у меня есть такие долги, – сухо произнесла Софи.

Никос взглянул на нее. Значит, она скрывает не только то, чем занимается, но и то, что ей нужны деньги. На мгновение он задумался над тем, чтобы найти Эдварда Грантона и рассказать ему о дочери. Но затем он отогнал подобную мысль. Отец Софи не заслужил такой ужасной вести. Однако Софи надо было как-то остановить, заставить пересмотреть свою жизнь, пока еще есть время.

– Отлично. Я оплачу твои долги.

Софи слышала, что сказал Никос, однако смысл его слов упорно ускользал от нее. Он предложил ей деньги, которые были так необходимы. На миг ее душу переполнили смутные, неясные, но очень сильные чувства.

– Почему? – вымолвила она.

– Потому что это в моих интересах.

И снова волна эмоций, но на сей раз вполне определенных, захлестнула ее. Софи хотела наорать на Никоса, сказать ему, что он может катиться со своими деньгами куда подальше! Она никогда в жизни не возьмет и гроша у него! Никогда!

Взгляд Никоса сковал ее.

– Когда бульварные газетенки пронюхают о тебе, они обязательно начнут рыться в твоем прошлом, и что они там обнаружат, а, Софи? Кого они там найдут? – Голос Никоса и сказанные слова причиняли ей острую боль. – Они обнаружат меня, узнают, что я когда-то встречался с тобой. – Эту фразу он произнес так, словно это был яд. – И затем журналисты втопчут меня в ту же грязь. Греческая желтая пресса подхватит историю, связывая мою фамилию с проституткой, потому что именно так они будут называть тебя, а потом и мои родители узнают об этом. Я не потерплю этого, Софи, – ледяным тоном продолжал он. – Я готов дать тебе необходимую сумму, но взамен... – Никос поднял руку, заметив, что она приготовилась возражать, – ты должна не только распрощаться со своей работой в эскорт-агентстве, но и уехать из Лондона.

Софи ответила:

– Я не могу уехать отсюда.

– Если хочешь получить деньги, то ты должна сделать это.

– Я живу здесь, – отрезала Софи, так как это было все, что она сейчас могла выдавить из себя.

Никос пожал плечами:

– Ты всегда сможешь вернуться после того, как отсюда уберется Космо Димистрис, когда поживешь некоторое время в сельской местности и когда я тоже уеду из Британии.

Все эмоции внутри нее смешались, усиливая и без того огромное напряжение.

Не слушай его! Ты не возьмешь эти деньги!

Но возродившаяся надежда и отчаяние обжигали ее сердце.

О боже, он может дать мне нужную сумму. Для Никоса такая сумма ничего не значит, но для меня... для меня...

Софи попыталась не думать, оборвать эти мысли еще до того, как они успеют окончательно сформироваться...

Нет! Я не могу взять эти деньги! Это невозможно! Только не от него!

Не от Никоса Казандроса, который когда-то был всем для нее, пока красивая сказка не превратилась в кошмар наяву, который затянул ее в свои владения и не выпускал из своих щупалец. Этот ужас и отчаянное положение, вызванное долгами, привели к тому, что она была готова заниматься работой, про которую ей читал лекции Никос.

«Это просто деньги, – напомнил внутренний голос. – Деньги, которые тебе совершенно необходимы, потому что, если их не будет, ты знаешь, что произойдет. Кому какое дело, откуда они у тебя взялись? В конце концов, ты была готова зарабатывать их с помощью богатых мужчин! Кто ты такая, Софи Грантон, чтобы после этого не соглашаться на предложение Никоса».

Внутренний голос был жесток и безжалостен.

Урок был тяжелым. Очень жестоким.

Но Софи усвоила его.

Она сжала губы и скрестила руки на груди. Если Никос Казандрос предлагает ей пять тысяч фунтов, она их возьмет. В конце концов, что значит ее гордость? Ее чувства?

Ничего – с тех самых пор, как четыре года назад вся ее жизнь разбилась на мелкие осколки.

Взгляд Софи был холодным, фразы – короткими и резкими.

– Сколько ты еще здесь пробудешь? – агрессивно спросила она.

– Сколько? – переспросил Никос. – Пару недель. Потом ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится.

Софи обдумывала эти перспективы.

– Тогда деньги вперед, – сквозь зубы процедила она.

– Ты получишь чек, как только покинешь Лондон.