Воспоминания о Штейнере

Вот — он входит на кафедру; и — положив на нее свои руки, схватившись руками обеими за края кафедры, он обводит аудиторию медленным взором, не торопясь поворачивает голову, потом он, взглянув перед собою, несколько прищурив глаза, опускает их: и тогда раздается — отчетливо громкое, по сравнению с максимальными минутами лекции кажущееся тихим "ЗЕЕР ФЕРЕЕРТЕ АНВЕЗЕНДЕ", если лекция — публичная лекция — "МАЙНЕ ЛИБЕН АНТРОПОЗОФИШЕН, ФРОЙНДЭ", если лекция для членов, и наконец "МАЙНЕ ЛИБЕН ШВЕСТЕРН УНД БРУДЕР"[180], если это — эсотерический урок. Пауза. Потом — умелое начало лекции, иногда эпизод, иногда ссылка на какое — нибудь изречение — Гете, Новалиса, Германа Гримма[181], а то — современного профессора, — неожиданная ссылка на неожиданный эпизод; в зале — недоумение, смех, ожидание, — к чему бы это; и вдруг — взверт мыслей: и — вспрыг в тему лекции: ИН МЕДИАС РЭС. Как я любил эти изящные, порою очаровательные введения, в которых сказывалось еле сдерживаемое кипение темы, как бы прикрытое порою изумительно отточенной фразой; сколько раз удивлялся я отточенности его фразы, изяществу в архитектонике чередования фраз на иных его публичных лекциях, читанных некогда в "АРХИТЕКТЕНХАУС"; в этой стадии лекции (первые 15–20 минут) доктор, видимо, сдерживая напор волн голосовых, разрывающих уж его грудь, — отрываясь то одной рукой, то другой от края кафедры, делал тихое и уверенное движение, подобное небольшому кругу, описываемому над кафедрой; и снова схватывался рукою за кафедру, иногда он над нею немного раскачивался, как бы делая поклоны кому — то; иногда поклон был — низок, быстр, остр; он — сопровождал всегда нечто сатирическое, непроизвольно выражающееся из лекции: так, помню, упомянувши в начале одной лекции о психофизиологе Теодоре Фехнере'82, которого, видимо, он любил, упомянув о каком — то обстоятельстве из жизни Фехнера, он неожиданно бросил: "АБЕР МАМА ФЕХНЕРС ДАХТЕ ГАНЦ АНДЕРС"[183]. Это появление МАМА из кухни немецкой квартирочки в кабинете ученого со своим мнением о научном вопросе, построенном не на основании лабораторных, а на основании кухонных данных, я знал уже, таило неожиданный взверт в самой теме лекции; доктор, еще тая свою мысль, вдруг вспыхивал веселой, немного лукавой улыбкой, взносил на нос пенснэ; и вдруг — схватившись руками за кафедру с низким поклоном, точно отрубливал парадокс "МАМА ФЕХНЕРС — …"

— пауза: смех: —

"Но, дорогие друзья, в этом ответе нет ничего смешного: МАМА ФЕХНЕРС — была права, со своей точки зрения" — и пенсне слетало с носа доктора и он откидывался: "ЗЕЕН ЗИ"[184] — голос креп: и начиналось быстрое взвитие темы из эпизода. В умении взметнуть огромный вопрос над шутливым эпизодом, или обратно: в неожиданном умении тему мирового значения сосредоточить в комическом эпизоде, — был он неподражаем, текст его лекции — играл, интерферировал, на эпизодах — отдыхали, и после них с особенной яркостью вставала в сознании значимость в лоб брошенного вопроса; так он поступал не на всех лекциях; на лекциях известного тона (у него было энное количество тонов чтения).