Воспоминания охотничьей собаки

Ибрагим гостеприимно встретил своего дальнего родственника Михаила, прославленного горовосходителя и крупного охотничьего человека, специалиста по турам, с которыми мне еще предстояло познакомиться. Обрадовался он и знакомству с Иосифом, человеком заметно постарше Михаила, но таким же прославленным альпинистом, до сих пор с легкостью серны ходившим по заоблачным склонам во главе спасательного отряда. Приветствуя гостей, Ибрагим взглянул как-то ненароком на меня и грустно вздохнул.

Скоро мне сказали, чтоб я собиралась в путь.

Об этой поездке пойдет речь в третьем куске.

Кусок 3 КАК МЕНЯ ВТРАВИЛИ В НЕСОБАЧЬЕ ДЕЛО

С трудом распрощавшись с Ибрагимом, который не хотел отпускать нас «так скоро», мы уже пошли было к автобусу, но тут подвернулось новое препятствие. Твердо и неумолимо, как егерь браконьеру, Мише преградил дорогу еще один его родич, возвращавшийся из города на своей ободранной и полинявшей машине рыжевато-серого цвета. Решительно сломив упорное сопротивление Михаила и отмахнувшись от кротких извинений застенчивого Иосифа, этот легконогий щупленький горец, быстро затолкав нашу компанию в свой автомобиль, вонзил в него шпоры и во весь бензиновый дух погнал по неровной дороге.

Так и получилось, что поехали мы не вниз, а вверх по ущелью, в самое отдаленное высокогорное селение. Миша еще пытался «после драки скрести землю лапами», хотел убедить своего дядю, что бывают дела и поважнее, чем веселое застолье у любимых родственников. Мухтар — так звали дядю — отделывался шутливыми репликами и еще решительнее подгонял своего обиженно ревущего четырехколесного зверя.

На крутых поворотах узкой каменистой дороги, слегка присыпанной свежим осенним снежком, машина стонала и кряхтела, а на прямых участках, где можно было заставить ее бежать быстрее, тряслась, будто в страшном испуге, и отчаянно громыхала своими помятыми железными боками.

Тут я стала засыпать, свернувшись калачиком на переднем сиденье. Меня устроили рядом с Мухтаром, потому что правая передняя дверца когда-то заклинилась и уже долгое время ее не мог открыть ни один механик. А стекла в проеме дверцы, через который меня просунули в кабину, разумеется, уже не было. Мелкая снежная крупа сыпалась и сыпалась потихоньку через окошко, и я чувствовала ее холодные осторожные укольчики на ушах, на носу, в прорезях сомкнутых век…

Я проснулась от внезапно наступившей тишины и неподвижности. Машина остановилась на просторной поляне у развилки ущелья и бокового каньона с крутыми скалистыми склонами. С одной стороны доносилось сдержанное ворчание реки, которая текла здесь почти вровень с краем дороги — высота берега не превышала собачьего роста — с другой стороны я слышала оживленную болтовню — скороговорку быстрого ручья, впадающего в реку.

Я уже успела проголодаться, хотя ни мой сегодняшний хозяин Михаил, ни его друг Иосиф, ни его дядя Мухтар, кажется, и не помышляли об обеде. Правда, до середины дня еще далековато, но и от «завтрака» мы уже отъехали порядочно. Да и какой это завтрак? Люди сидели, конечно, за столом, полным всякой вкуснятины и неторопливо убирали ее в свои желудки, а я мыкалась туда-сюда перед раскрытой дверью комнаты, надеясь, что вспомнят и обо мне. Вспомнили, но поздновато. Не успела я проглотить и пару кусков, как меня потащили сначала в одну машину (ехать в город), потом в другую — в мухтаровскую «ласточку» (ехать в противоположную от города сторону). И вот теперь мы остановились здесь, в горах, и не так уж близко от человеческого жилья: тут уж мой нос не ошибается! Мужчины, окружили переднюю часть автомобиля, раскрыли настежь его смердящую пасть, озабоченно копаются внутри.

Вдруг я почувствовала, как те самые, давно знакомые, но никогда не видимые, чуткие беспокойные блошки весело запрыгали у меня в крови, поскакали наперегонки по всем жилкам и прожилкам, и легкая дрожь радостного волнения мгновенно охватила все мое тело — от верхушек ушей до кончика хвоста. Это был верный признак того, что в голове у моего нового хозяина зарождалась идея охоты. Таинственно-необъяснимые токи еще неокрепшей его мысли уже дошли до меня. Вот он поднял взгляд к скалистому гребню одного из высоких склонов узкого каньона, и я тут же выпрыгнула из машины. Только теперь, перехватив изучающе-мечтательный взгляд своего неугомонного друга, Иосиф начал о чем-то догадываться:

— Миша! Ты зачем, а? — с опаской спросил он.