Воспоминания Петра Николаевича Врангеля

4-я Кубанская дивизия атаковала между Саратовским большаком и селом Городище, а Сводно-Горская дивизия – в общем направлении дорога к Прудки – Городище. Конная атака была настолько для противника неожиданной и велась настолько стремительно, что победоносная до того пехота красных не могла выдержать удара и обратилась в беспорядочное бегство. Наша конница, понесшая во время атаки значительные потери, гнала противника за проволочные заграждения, на которых красные, не находя выхода, или гибли, или сдавались. Преследование продолжалось почти до села Орловки и было остановлено лишь развертыванием резервов красных и сильным артиллерийским огнем. По окончании атаки обе дивизии начали собираться внутри нашей укрепленной позиции, к северу от села Городище.

В этой первой атаке конницы были совершенно разгромлены все прорвавшиеся части 28-й стрелковой дивизии, потерявшие помимо большого числа убитых 800 пленных и много пулеметов.

Оставленные саратовцами окопы занял 4-й пластунский батальон. Таким образом, положение на наиболее угрожаемом направлении было восстановлено, а противнику нанесен тяжкий удар. Войска окрылились, уверовали в победу.

С началом сражения я выехал из Царицына на поле боя, к станции Разгуляевка, куда прибыл во время первой атаки нашей конницы. Я только что разыскал генерала Писарева, как последний получил донесение от командира Саратовского конного дивизиона, наблюдавшего берег Волги: приданный к 28-й советской стрелковой дивизии матросский полк под прикрытием сильнейшего артиллерийского огня с судов речной флотилии вел наступление между Волгой и Саратовским большаком, где наши оборонительные работы были еще не закончены и проволочные заграждения местами еще отсутствовали. Почти не встречая сопротивления, устремившись главным образом через участок, сданный саратовцами, матросский полк овладел всем правым флангом нашей позиции и, распространяясь далее на юг, занял на окраине города орудийный и французский заводы; отдельные группы красных, пройдя французский завод, приближались уже к домам города Царицына. Я приказал генералу Писареву атаковать прорвавшегося противника во фланг гренадерами и послал по телефону приказание генералу Шатилову спешно выдвинуть на северную окраину города мой конвой. Генерал Шатилов сам уже отдал это приказание – дивизион конвойцев уже двинулся на рысях. Сев в автомобиль, я помчался к 4-й Кубанской дивизии, которая только что после своей атаки отошла в лощину к югу от деревни Разгуляевки и едва успела спешиться. Я приказал полковнику Скворцову атаковать матросов во фланг в общем направлении на орудийный завод, стремясь отрезать прорвавшихся.

Отдав приказание полковнику Скворцову, я помчался в город. По улицам тянулись отходящие обозы, шли длинные транспорты раненых, обгоняя повозки, спешили кучки тянувшихся в тыл солдат, бежали испуганные, растерянные обыватели с узлами домашнего скарба… У помещения штаба стояли два грузовика, грузились последние телефонные и телеграфные аппараты. Тут же стояли поседланные, мои и начальника штаба, кони и несколько конвойных казаков. Генерал Шатилов отдавал распоряжения последним остававшимся еще в городе офицерам штаба; офицеры спешили на вокзал, где стоял еще готовый к отходу поезд штаба.

Приказав отправить штабной поезд на станцию Сарепта, а автомобилям штаба, проехав мост через реку Царицу, ожидать за мостом приказаний, мы с генералом Шатиловым сели на коней и в сопровождении нескольких ординарцев и конвойных казаков рысью направились к северной окраине города. Я решил, в случае необходимости, оставить город, отходить с войсками. Мы подъезжали к вокзалу, когда над городом прогудел снаряд. Снаряд ударил в один из железнодорожных пакгаузов, раздался взрыв, черный клуб дыма взвился над вокзалом. Пыхтя, отходил со станции поезд штаба. Другой снаряд ударил недалеко от нас в какой-то дом – деревянная постройка пылала… Стреляла прорвавшаяся с севера неприятельская флотилия.

Нам встретился конвоец с донесением. Конвойцы, спешившись, наступали на орудийный завод, противник отходил.

Мы выехали за город, направляясь к хутору Лежневу, где я оставил генерала Писарева. Стало темнеть. Бой впереди затих, изредка гремели артиллерийские выстрелы.

– Отходящих частей не видно. Вероятно, войска удержались, – заметил генерал Шатилов.

– Наша контратака во фланг должна была остановить противника. Я не дождался самой атаки, но думаю, что противник отброшен, – согласился я.

Мы подъехали к хутору Лежневу, когда стало совсем темно. Во дворе усадьбы стояли кони, в окнах светился огонь.

– Положение полностью восстановлено, – доложил генерал Писарев. Он только что получил подробное донесение с нашего правого фланга.

Полковник Скворцов с тремя полками 4-й Кубанской дивизии и 3-м Кабардинским полком, получив от меня приказание, атаковал красных.