Воспоминания Петра Николаевича Врангеля

Дроздовская дивизия в районе Марьяновка – Самойловка (северо-западнее Аскания-Нова);

Корниловская – на линии Черная Долина – Черненко;

2-я конная дивизия генерала Морозова в центре боевого расположения, к югу от Натальино;

марковцы в корпусном резерве, южнее Чаплинки;

1-я конная дивизия (пешая) на участке Большие Копани – Чолбасы.

15-я стрелковая дивизия, поддержанная Латышской и 52-й, обрушилась на части генерала Морозова. Наша конница стала отходить на юг. Дроздовцы и корниловцы отбили все атаки противника. К вечеру наши части заняли в отношении главных сил красных, втянувшихся между дроздовцами и корниловцами, выгодное охватывающее положение.

29 мая генерал Слащев, несмотря на яростные атаки с севера и востока, продолжал удерживать Мелитополь. К вечеру его конница заняла Елизаветовку, а бригада 34-й дивизии – Койлы Елга.

В Сводном корпусе на рассвете 29-го кубанцы были атакованы бригадой 2-й красной кавалерийской дивизии и поспешно отошли к Ново-Алексеевке, при отходе потеряв батарею. Контратакой частей Сводного корпуса красные были отброшены на север. К вечеру, развивая успех, кубанцы заняли хутор Адама, донцы – Рождественское. Наскоро сколоченные казачьи части корпуса, в непривычной обстановке пехотного боя, дрались плохо.

Используя выгодное положение, генерал Кутепов подтянул Марковскую дивизию к Чаплинке и четыре полка 1-й конной дивизии к Черненке, с утра 29 мая перешел всеми частями в наступление. Красные не выдержали концентрического удара и стали поспешно отходить. До темноты генерал Кутепов продолжал теснить противника, к вечеру подойдя на десять верст к Каховке. Левофланговая группа 1-го корпуса подошла к Алешкам.

30 мая упорные бои в районе Мелитополя продолжались. Части генерала Слащева удерживали свои позиции. В этот день Сводный корпус занял Петровское (кубанцы) и Отраду (3-я конная дивизия). Части 1-го корпуса вышли на линию Днепра на всем фронте от Каховки до устья. Корниловская и 2-я конная дивизии стремительной атакой захватили Каховку, где взяли 1500 пленных. Обозы и часть пехоты красных успели отойти за Днепр, взорвав мосты. Конница красных с частью обозов отходила левым берегом Днепра на северо-восток. Конница генерала Морозова настигла эту группу (до 1000 сабель) у деревни Любимовки, жестоко потрепала и продолжала гнать на восток.

С 25 по 30 мая XIII советская армия потеряла до 8000 пленных, около 30 орудий, два бронепоезда, массу пулеметов и огромные склады боевых припасов.

30 мая я отдал директиву, приказав войскам настойчивым преследованием довершить разгром врага:

генералу Слащеву приказано было продолжать удерживать район Мелитополя, где красные, подводя свежие резервы, продолжали свои атаки;

генералу Абрамову, объединив командование Донским и Сводным корпусами, преследовать красных в направлении Колга – Серагозы; генералу Кутепову, удерживая линию Днепра от Каир Западных[50] до устья, бросить Дроздовскую и 2-ю конную дивизии на северо-восток с тем, чтобы в кратчайший срок выйти в район Рубановки[51].

В четыре часа дня я выехал в Севастополь.

За последние дни на Западном красном фронте обстановка изменилась. В то время как наша армия атаковала противника, большевики в свою очередь перешли в наступление против поляков.

27 мая красные войска захватили Белую Церковь, прорвав польский фронт.

30 мая красные заняли Фастов и одновременно форсировали Днепр в 60 верстах к северу от Киева и перерезали железную дорогу Киев – Коростень. 31 мая Киев был оставлен польскими войсками.

Большевики усиленно раздували свои новые успехи против поляков и всячески замалчивали свое поражение на юге.

В Англию прибыл представитель советского правительства Красин. Переговоры его с Ллойд Джорджем, по-видимому, встретили благоприятную почву. Политика англичан стала нам резко враждебной.

24 мая (6 июня) Нератов телеграфировал, что адмирал де Робек передал ему о полученном им из Лондона приказе задерживать в настоящее время военные грузы, назначенные для Крыма и отправляемые под английским флагом, даже и на русских судах. Грузы, идущие под иными флагами, его не будут касаться. «Это распоряжение, – телеграфировал Нератов, – видимо, является средством давления на нас».